Игорь Иванович Шкляревский , Дмитрий Юрьевич Веденяпин , Владимир Аркадьевич Гандельсман , Олег Витальевич Дозморов , Николай Владимирович Байтов - Сборник стихов

снова везде тишина.

Здесь Интернет-то есть у кого-нибудь?

Молча цветёт липа в прозрачной тьме.

Запах её висит, заслоняя путь.

Сложно себя в чужом опознать уме.

Затарахтел мотоцикл на другом конце.

Фарой сверкнул и сразу умолк, исчез.

Так никогда ночь на моём лице

местному даже мельком не даст прочесть.

Чем половодье ночи мощней растёт,

тем состязанье кузнечиков на задах

звонче — словно, натянутые внахлёст,

пересекаются струны в траве, в кустах…

Может, какая только локальная сеть:

спорт, реклама, погода, сельская жизнь? —

Вряд ли она покажет, тот ли я есть,

кто тут стоит, глядя на несколько изб.

«Ты спишь, течёшь сквозь зеркала…»

Ты спишь, течёшь сквозь зеркала,

колышешь блески паутины.

В траве твои, как ветерка,

движенья неисповедимы.

Доставь лукавую красу

неисправимым исполинам.

Сияй языками в лесу:

черникой, пагубой, малиной.

Сибири дебри береги,

не спрашивая много толку.

Не кратко, но не слишком долго

суши, мочи, соли грибы.

«Тупо смотрю: предо мной условно-конкретны…»

Тупо смотрю: предо мной условно-конкретны

тостеров, ростеров, блендеров новые бренды.

Бледные призраки стаями сходятся в войско.

Буря набрякла. Того гляди грянет геройство.

Если, поэт, ты не посыльный генштаба,

если пакет от маршала Витгенштейна

тотчас нам не вручил — тогда я не знаю…

Худо, наверно: расправа будет мгновенна.

Некогда мыслить. Бегут стремительно тучи.

Каждая следующая предыдущей жутче.

Буря, как ягода, соком чёрным набрякла.

Скоро в глаза нам молния брызнет ярко

и осияет с точностью до сантиметра

сканнеров, скутеров, миксеров быстрые бренды.

В бой квадроциклы, построясь ассортиментом,

ринутся гневно. Расправа будет мгновенна.

«Благословенье в небе бледном…»

Благословенье в небе бледном,

присутствующее со мной,

по естеству бывает летом,

а по молитвам и зимой.

Дожди, туманы, жары, росы,

снег, оттепель и снова дождь

улыбками мои вопросы

благословят, — а я всё тот ж.

Да мне ли в их словарь проникнуть? —

Течёт ученье по лицу.

Пожалуй, скоро инвалидность

по лености я получу.

Пришёл Миллениум умильный,

словно близнец, с Фомою схож.

Упёртый в небо перст — вихрь пыльный —

мне указует всё на то ж.

«Позы заоблачные, улетающие позы…»

Позы заоблачные, улетающие позы.

Я, между тем, приближаюсь к горизонту событий.

Большая часть из порхающих там розовы.

Малая часть белы, но при том сомнительны.

Я прохожу курсором по контуру позы,

выделяю и перебрасываю в свою почту.

Я, таким образом, ощупываю зовы,

отвечать на которые буду нынче ночью.

А между тем, я всё ближе к горизонту событий.

Скоро всё померкнет у меня за спиной.

Дальше — больше: мне сомнителен вообще обычай

полагать, что происходящее происходит со мной.

Лишь облака — лиловые, белые, розовые —

будут порхать какое-то время в глазах.

Минуту-две их ускользающие позы

будут вечно навязываться и ускользать.

«Снова нота, как когда-то…»

Снова нота, как когда-то

впуталась в ползучий плющ,

будто сплющена октава

и просунута, как луч,

в ствол туннельного вокала.

Вдоль пронизывая опто —

волоконный стебелёк,

эта мысленная нота

все искомости плетёт

в однотонные полотна.

Будто вечная веранда

вся под крышу заросла

диким лозьем винограда,

где заблудшая оса

тянет вечное фермато.

Дмитрий Веденяпин. Зал «Стравинский»

М. Ш

В прохладном центре белого пятна

Отчаянье, надежда, тишина, —

Такая «неслучайная» развеска.

Спасибо, а теперь смотри: она

И ты, и вы сидите у окна —

Темнеет лес, белеет --">