Григорий Яковлевич Ширман - Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы

Грустил ребенком в роще той.

Заря причесывала локон

Своей гребенкой золотой.

И целовала прямо в лобик

И провожала до крыльца.

И был от грусти так беззлобен

Овал у вечера – отца.

Углом белка он исподлобья,

Осколком месяца глядел.

Уж звезд нетающие хлопья

Возились в сизой бороде.

А тишина у ног лежала,

Как бессловесная змея.

Но я ее почуял жало,

И мудрость звезд поведал я.

И с той поры горит доселе,

Вином клубится вещий яд.

И бродит вечностью похмелье,

И строфы звездные звенят.

28

Ворота времени раздвину,

Расчищу путь, что вихрь замел.

Конец, начало, середину –

Измерю все концы времен.

Всё то, что я таил намедни,

Скажу теперь я напрямик.

Грустнейшее из слов «последний»

Скажу тебе, желанный миг.

Придешь, придешь, хвостом кометы

Поля земные закоптишь.

И в городах в полночной тьме ты

Как львиц из клеток – Смерть и Тишь.

А Солнце как всегда с прохладцем

Взойдет над миром, что угас.

И будет как всегда смеяться

Над миром, чья могила – газ.

29

Приду и уйду непреклонный,

Надушенный жуткой любовью.

Страниц меловые колонны

Гирляндами строк обовью.

Опять золотыми руками

За лук полумесяца вечер.

Я сердце, как бешеный камень,

Как в стекла – в глаза человечьи.

О, там полдесятка желудков!..

Жуют вековую бурду.

Любовью, и гордой, и жуткой,

Я орды зари приведу.

30

Всюду тела узкий гроб.

Всюду плеч свинцовых плети.

По рогам былых Европ,

По хребтам былых столетий.

Рук изломанных стволы.

Бурелом непроходимый.

Не таким ли ты прослыл?

Не такого ль ждем в пути мы?

Демон милый, голубой,

Мефистофеля племянник, –

Вот и я лечу с тобой.

И земля, и небо тянет.

И я, падая, лечу

И горю, горю, сгорая.

Шлю проклятия мечу

Оскандаленного рая.

В синий вечер упаду.

Звезд мозгами синь обрызну.

Горы черные в аду

Справят огненную тризну.

31

Упал и крылья изломал

И лег на жестком опереньи.

И мир ему как прежде мал,

И кто-то мир как лодку кренит.

И он глаза, лавины глаз

Швырнул лиловыми руками.

И где-то буря поднялась

И в бездну кинула свой камень.

И закипела глубина,

Волнами злобствуя и тужась.

И в черном мире застонал,

Как чайка беленькая, ужас.

А он до сей поры лежит.

Не мертв, но, словно мертвый, нем он.

Влюбленный в звездные ножи,

Влюбленный безнадежно демон.

32

Ты, как бокалы, черепа

До их бездонной смертной глуби.

В горах вечерних откопал

Твою печаль лиловый Врубель.

И саркофага тонкий меч

От перьев желтых зорь очистил.

И ребра все до синих плеч

Изрезал лотосами истин.

И через край хватил златой

И в сумасшедшем доме умер.

Но, горькой жаля красотой,

Живет прекрасное безумье.

33

Не надо нам добра, не надо…

И дней золы не надо нам.

Многовековым звездопадом

Родная Русь удобрена.

Кругом, как войско, перелески

К боям готовые стоят.

А грусть гармошки деревенской

По сердцу льет вечерний яд.

Тот яд горит и не застынет,

Куда, куда ни заберусь.

И в Африке, в ночной пустыне

Твои шаги я слышу, Русь.

И там во мгле неопалимой

Под акварельной синевой

Флиртует месяц с юной пальмой

И душит лапой пуховой.

И синий Нил похож на Волгу.

И не папирус – камыши

В ночищах шепчутся подолгу

И звезды там жуют в тиши.

34

Тебя --">