Булат Шалвович Окуджава - Посвящается вам

Булат Окуджава Посвящается вам

Арбатское вдохновение, или воспоминания о детстве

Посвящаю Антону

Упрямо я твержу с давнишних пор:

меня воспитывал арбатский двор,

всё в нем, от подлого до золотого.

А если иногда я кружева

накручиваю на свои слова,

так это от любви. Что в том дурного?

На фоне непросохшего белья

руины человечьего жилья,

крутые плечи дворника Алима…

В Дорогомилово из тьмы Кремля,

усы прокуренные шевеля,

мой соплеменник пролетает мимо.

Он маленький, немытый и рябой

и выглядит растерянным и пьющим,

но суть его — пространство и разбой

в кровавой драке прошлого с грядущим.

Его клевреты топчутся в крови…

Так где же почва для твоей любви? —

вы спросите с сомненьем, вам присущим.

Что мне сказать? Я только лишь пророс.

Еще далече до военных гроз.

Еще загадкой манит подворотня.

Еще я жизнь сверяю по двору

и не подозреваю, что умру,

как в том не сомневаюсь я сегодня.

Что мне сказать? Еще люблю свой двор,

его убогость и его простор,

и аромат грошового обеда.

И льну душой к заветному Кремлю,

и усача кремлевского люблю,

и самого себя люблю за это.

Он там сидит, изогнутый в дугу,

и глину разминает на кругу,

и проволочку тянет для основы.

Он лепит, обстоятелен и тих,

меня, надежды, сверстников моих,

отечество… И мы на все готовы.

Что мне сказать? На все готов я был.

Мой страшный век меня почти добил,

но речь не обо мне — она о сыне.

И этот век не менее жесток,

а между тем насмешлив мой сынок:

его не облапошить на мякине.

Еще он, правда, тоже хил и слаб,

но он страдалец, а не гордый раб,

небезопасен и небезоружен…

А глина ведь не вечный матерьял,

и то, что я когда-то потерял,

он в воздухе арбатском обнаружил.

1980

«Как время беспощадно…»

* * *

Как время беспощадно,

дела его и свет.

Ну я умру, ну ладно —

с меня и спросу нет.

А тот, что с нежным пухом

над верхнею губой,

с еще нетвердым духом,

разбуженный трубой, —

какой счастливой схваткой

разбужен он теперь,

подкованною пяткой

захлопывая дверь?

Под звуки духовые

не ведая о том,

как сладко все впервые,

как горько все потом…

«Чувствую: пора прощаться…»

* * *

Чувствую: пора прощаться.

Всё решительно к тому.

Не угодно ль вам собраться

у меня, в моем дому?

Будет ужин и гитара,

и слова под старину.

Я вам буду за швейцара —

ваши шубы отряхну.

И, за ваш уют радея,

как у нас теперь в ходу,

я вам буду за лакея

и за повара сойду.

Приходите, что вам стоит!

Путь к дверям не занесен.

Оля в холле стол накроет

на четырнадцать персон.

Ни о чем не пожалеем,

и, с бокалом на весу,

я последней раз хореем

тост за вас произнесу.

Нет, не то чтоб перед светом

буйну голову сложу…

Просто, может, и поэтом

вам при этом послужу.

Был наш путь не слишком гладок.

Будет горек черный час…

Дух прозренья и загадок

пусть сопровождает нас.

«С последней каланчи, в Сокольниках стоящей…»

Б. Сарнову

* * *

С последней каланчи, в Сокольниках стоящей,

никто не смотрит вдаль на горизонт горящий,

никто не смотрит вдаль, все опускают взор.

На пенсии давно усатый брандмайор.

Я плачу не о том, что прошлое исчезло:

ведь плакать о былом смешно и бесполезно.

Я плачу не о том, что кануло во мгле,

как будто нет услад и ныне на земле.

Я плачу о другом — оно покуда с нами,

оно у нас в душе, оно перед глазами,

еще горяч и свеж его прекрасный след —

его не скроет ночь и не проявит свет.

О чем бы там перо, красуясь, ни скрипело —

душа полна утрат, она не отскорбела.

И как бы ни лились счастливые слова --">