Булат Шалвович Окуджава - Стихотворения

Булат Окуджава Стихотворения

Душевный разговор с сыном

Мой сын, твой отец — лежебока и плут

из самых на этом веку.

Ему не знакомы ни молот, ни плуг,

я в этом поклясться могу.

Когда на земле бушевала война

и были убийства в цене,

он раной одной откупился сполна

от смерти на этой войне.

Когда погорельцы брели на восток

и участь была их горька,

он в теплом окопе пристроиться смог

на сытную должность стрелка.

Не словом трибуна, не тяжкой киркой

на благо родимой страны —

он всё норовит заработать строкой

тебе и себе на штаны.

И всё же, и всё же не будь с ним суров

(не знаю и сам почему),

поздравь его с тем, что он жив и здоров,

хоть нет оправданья ему.

Он, может, и рад бы достойней прожить

(далече его занесло),

но можно рубаху и паспорт сменить,

но поздно менять ремесло.

Подмосковье

I. «Март намечается. Слезою со щеки…»

Март намечается. Слезою со щеки

вдруг скатывается издалека…

И вербины цветки, как серые щенки,

ерошат шерсть и просят молока.

И тополи попеременно

босые ноги ставят в снег, скользя,

шагают, как великие князья, —

как будто безнадежно, но надменно.

II. «Кричат за лесом электрички…»

Кричат за лесом электрички,

от лампы — тени по стене,

и бабочки, как еретички,

горят на медленном огне.

Сойди к реке по тропке топкой,

и понесет сквозь тишину

зари вечерней голос тонкий,

ее последнюю струну.

Там отпечатаны коленей

остроконечные следы,

как будто молятся олени,

чтоб не остаться без воды…

По берегам, луной залитым,

они стоят: глаза — к реке,

твердя вечерние молитвы

на тарабарском языке.

Там птицы каркают и стонут.

Синеют к ночи камыши,

и ветры с грустною истомой

все дуют в дудочку души…

III. «На белый бал берез не соберу…»

На белый бал берез не соберу.

Холодный хор хвои хранит молчанье.

Кукушки крик, как камешек отчаянья,

все катится и катится в бору.

И все-таки я жду из тишины

(как тот актер, который знает цену

чужим словам, что он несет на сцену)

каких-то слов, которым нет цены.

Ведь у надежд всегда счастливый цвет,

надежный и таинственный немного,

особенно, когда глядишь с порога,

особенно, когда надежды нет.

IV. «Как ты там поживаешь, над рекой Сереной…»

Как ты там поживаешь, над рекой Сереной,

карасями заселенной,

облаками засоренной?

Как ты там поживаешь в своем скворешнике,

примостившемся на берегу,

где полки молодого орешника

на бегу

согнулись в дугу,

где в тине, зеленой и темной,

перепутались рыбьи следы,

где ивы, упрямо и томно,

перелистывают книгу воды?..

А когда осенний дождичек частый

бубнит, как столетний дед,

кому ты выносишь в пригоршнях счастье,

которому имени нет?

V. «Всё поле взглядом невзначай окинь…»

Всё поле взглядом невзначай окинь:

костры, костры, костры и дух щавелий…

И трактора сползались на огонь

и желтыми лучами шевелили.

Осенний первый дождь спокойно шел

и не мешал огню, и было ярко,

и пахло щами и ржаною коркой…

Лес лисами и листьями шуршал.

Мы крепко спали на пороге дня.

Лишь дождь перебирал привычно струны,

и наши тени, медленно и странно,

плясали, приседая, у огня…

VI. «А знаешь ты, что времени у нас в обрез…»

А знаешь ты,

что времени у нас в обрез

и кошельки легки без серебра,

учитель мой, взъерошенный как бес,

живущий в ожидании добра?

--">