Игорь Алексеевич Гергенрёдер - Стихи [Сборник]

Май, даря снежка обнову.

Припрыжка круглых, и души бедлам,

Намёк на рай познавшую фалангу…

Я розой подносить к сухим губам

Беру твои прелестные string-tanga.

Лейли и Меджнун

Его голос:

Говорят, он тебя заласкал,

Он с тобою так нежен…

Но точу и точу я кинжал

И однажды зарежу!

Изрублю его в мелкий шашлык,

Кабардинцу дам шпоры!

Натяну на глаза мой башлык

И умчу тебя в горы…

Она:

Под окном поёт чувак,

А я танцую мамбурак.

Эй, мамбо! ай, Адам-зад!

Муж приплясывает в лад.

Говорит: «Снеси чурек.

Что там просит человек?»

Я снесла, а он с гитарой,

Говорит мне: «Муж твой старый».

Эй, мамбо! ой, Адам-зад,

Вороти меня назад!

«Он глухой», — сказал чувак

И как спляшет мамбурак!

Эй, мамбо! ой, Адам-зад!

Я приплясываю в лад…

Съели вместе мы чурек —

Был доволен человек.

«Эй, мамбо!» — я и чувак

Снова пляшем мамбурак…

Опубликовано под псевдонимом «Зейнаб»

* * *

Лес Булонский и Монмартр,

Для меня вы — грустный театр.

Синих глазок обещанья

Не встречают пониманья.

Грациозный поворотик,

Приоткрытый влажный ротик

Не возьмут меня в полон —

Я люблю Ким Зелигзон!

Против скрипки — мой смычок.

Десять евро — на сантим…

Подведи меня толчок —

Никого нет ярче Ким!

Иронична, комильфотна!

Я в иных объятьях плотных

Покупной случайной связи

Повторю опять в экстазе,

Выжимая мой лимон:

Я люблю Ким Зелигзон.

* * *

Море пурпурной пеной

Намечает дорогу,

Манит сказка восхода

Загулявший челнок.

Парус полнит измена,

И насмешливо-строго

Просит всё без остатка

Глаз дразнящий упрёк.

Прихотливые розы,

Стон признаний и клятвы —

Вы подарены ночи,

Где не видно ни зги.

Виноградные лозы.

Хмель полуденный жатвы…

Словно лезвие, точен

Ножки вкрадчивый сгиб.

Я сражён прямо в сердце

Поцелуем Нептуна —

Ветроногий кораблик,

Тонкой горечи мёд!

Стать навек отщепенцем —

Подаянья Фортуны —

Я молю ради полдня,

Мой полночный восход!

* * *

Мяч в аут улетел,

Устали спать ресницы.

Жгут двух бессонных тел,

И невредим и цел,

В тщете — когда-то свиться…

Записан на скрижаль

Волчонка трепет в мае.

Сиреневая даль

В нём сердца дрожь питает.

Жгут разлучённых тел —

Неотразимо бел!

И тяжело-темны

Двух далей злые сны.

Мы пишем на скрижаль

Избитую печаль…

Не казнь таят ресницы

Волчицы-чаровницы?

Надземные струны

Наталье Алтынбаевой

На каблучке высоком туфелька,

Дрожливой ножки нагота.

Коснулась вызревшая пуфика —

Белее лилии — мечта.

И оттеняет пуфик бархатный

Мечты лелеемой атлас.

Я — твой всецело и безропотно,

Таинственно звучащий саз^[2]!

На саза звон восточной грацией

Неупиваемо влеком —

Я пью в возвышенной прострации

Твоей поэзии «Клико»…

Белорояльно утончённое

В тебе, как с пряным сыром мёд:

Твоя изменчивость кручёная

И брови смелые вразлёт.

Мне баловство блеснёт лодыжками,

И сладко дастся нам двоим

Несхожесть горькая с излишками,

Греха неистовый интим.

И, созидая культ космический,

Даря свободу злому рту,

Я изрумяню еретически

Мечты крутую круглоту.

* * *

Любимой Kim Seligsohn

Нет страшней, чем надежды ручонка —

Нанося на лицо моё грим,

Детоокого гладит волчонка,

Что издёрганно-тайно любим.

На щеках пламенеют румяна,

Жизни часиков ёжится круг.

Волчья ягода сделала пьяным

И к стреле пламенеющий лук.

Мчи, стрела, к заколдованной дверце,

За которой игрушки и луг, —

Чтоб волчонок играл моим сердцем

И Земля опьянела бы вдруг,

Став, как ты, озорной, детоокой

И, любя нашей боли --">