Сергей Маковский - Год в усадьбе

СЕРГЕЙ МАКОВСКИЙ. ГОД В УСАДЬБЕ. СТИХИ (Париж, 1949)

Посвящаю эту книгу моему сыну Ивану.

С. М.

ОТ АВТОРА

Поэмы, собранные в этой книжке, появлялись, в свое время, в зарубежных журналах и сборниках. Почти все задуманы и написаны «начерно» в Ржевнице (окрестность Праги), тому уж четверть века; большая часть вошла в отпечатанный мною, не для продажи, сборник «Вечер» (1941 г.). С тех пор, просматривая эти стихи, многое в них я решил исправить, изменить, переписать заново. Это побуждает меня издать их, в окончательной редакции, отдельной книгой.

«Рабыней времени ты рождена…»

Рабыней времени ты рождена

и на земле проходишь тенью, —

но, обреченная исчезновенью,

дочь праха, небу ты нужна.

О, вещая! Не умолкай, звучи…

ГОД В УСАДЬБЕ. Сонеты

Посвящаю Марине

ПОСВЯЩЕНИЕ («Я не жил там — жила с тобой мечта…»)

Я не жил там — жила с тобой мечта,

с тобой, моей царевной светлоокой,

на озере, где шепчет над осокой

шершавый лист ольхового куста.

Там — сиротой росла ты одиноко.

Мы встретились… И в песне неспроста

печаль моя как будто заклята

твоей тоской по юности далекой.

Ты рассказать умела, как никто, —

я рифмовал, хоть не всегда умело.

В моем стихе воспоминанье пело,

невольным вымыслом перевито.

И муза с жалостью на нас глядела,

когда подчас нам слышалось: не то…

Июнь («Слепительно хорош июньский день…»)

Слепительно хорош июньский день,

цветут луга и пахнут медом травы.

Прошелестят на берегу дубравы,

чуть зыблется березок тонких тень.

О, благодать! О, вековая лень!

Овсы да рожь, да нищие канавы.

Вдали-вдали — собор золотоглавый

и белые дымки от деревень.

Не думать, не желать… Лежать бы сонно,

прислушиваясь к шороху дубрав

среди густых, прогретых солнцем трав,

и — тишине и синеве бездонной

всего себя доверчиво отдав —

уйти, не быть… Бессмертно, упоенно!

Июль («Туманно озеро, и тянут утки…»)

Туманно озеро, и тянут утки

над порослью болот береговой.

Я вышел в парк тропинкой луговой:

и в парке сенокос, вторые сутки.

Бредут косцы вразброд, Веселье, шутки,

и бедные ложатся под косой,

вечерней окропленные росой,

и колокольчики, и незабудки.

Ромашка, волчий зуб, дрема и сон,

фиалки белые и синий лен…

Мне жаль цветов, загубленных так рано.

Собрав большой пучок, в цветы влюблен,

спешу домой от вражеского стана, —

а небеса горят, горят багряно…

Август («Спадает зной, хоть и слепят лучи…»)

Спадает зной, хоть и слепят лучи.

Дожата рожь и обнажились нивы.

Гул молотьбы в деревне хлопотливый,

на пажити слетаются грачи.

Люблю тебя, мой август, — горячи

твоих плодов душистые наливы,

люблю берез разросшихся завивы

и звезд падучих россыпи в ночи.

Люблю тебя, радушный, тороватый,

с охотами, с ауканьем, с груздем, —

люблю зайти далеко в бар косматый,

в грозу и бурю мокнуть под дождем

Не налюбуюсь на твои закаты,

повеявшие ранним сентябрем.

Сентябрь («Спадает зной, хоть и слепят лучи…»)

Уж первой ржавчины предательские пятна

расплылись золотом и пурпуром в листве.

Клубятся облака в хрустальной синеве,

и тень от них бежит, меняясь непонятно.

Потянет холодком, наутро лед во рве.

Озимые поля чернеют благодатно,

вдоль придорожных меж цветут безароматно

последние цветы в нескошенной траве.

Гвоздика липкая пестрит еще долины

и вереск розовый все медлит отцвести.

В прозрачном воздухе тончайшей паутины

повисли и дрожат чуть видные пути.

С небес прощальный крик несется журавлиный.

О, лето --">