Сергей Марксович Бичуцкий - Какие наши годы

Чередовались дни за днями.

Дни становились месяцами,

Недели, месяца годами,

И он всё больше убеждался,

Что в ожиданьях ошибался.

Всегда был рядом со Христом,

Но Тот не думал быть царём.

Иуду это огорчало,

И без сомненья означало,

Что ученик Христа Иуда

Рискует не дождаться чуда.

Рискует, будучи при Нём,

Так и остаться бедняком.

Что делать? Как же дальше быть?

Решил Иуда изменить.

Задумал он Христа предать,

И попросту Его продать.

К первосвященникам пришёл,

И там своих друзей нашёл.

Иуду в храме приютили,

И за измену заплатили.

Теперь как тень везде ходил,

За муками Христа следил,

И с нездоровым наслажденьем

Смотрел на Бога избиенье,

Ругательства и поношенье.

Вдруг что-то с ним произошло.

Затменье алчностью прошло,

И до сознания дошло,

Какое зло он сотворил.

О! Кто такому был бы рад,

Когда в него вселился ад?

А деньги, что он получил,

И думал прикупить земли,

И до сих пор с собой носил,

Огнём Иуды душу жгли.

Он бросился назад к «друзьям»,

Проникнул незаметно в храм,

Пытался серебро вернуть,

Но не сумел их обмануть.

Хотел услышать оправданье?

Напрасно было ожиданье!

В жестокосердии своём

Они не думали о нём.

Какой сейчас от денег прок?

На землю бросил кошелёк,

И бросился оттуда прочь.

Никто не мог ему помочь!

Предателю и состраданье?

Его не сбудется желанье!

Ему уже не страшен ад.

Скорее аду был бы рад,

Чем мучиться в воспоминаньи

О совершённом злодеяньи.

Такого зла с начала лет

Ещё не видел белый свет.

И не имея больше сил,

Злодей повеситься решил.

Иуда дерево нашёл,

Затем вскарабкался на ствол….

Под тяжким весом сук сломался.

Иуда наземь распластался.

Предателя разверзлось чрево,

Когда не выдержало древо.

Так с этим миром он расстался.

Приказ Пилата не забыли.

Солдаты крест соорудили

И на Христа его взвалили,

Как будто Он какой колосс,

Чтобы до места казни нёс.

Миссия телом измождённый,

Униженный и оскорблённый,

Все издевательства сносил.

Он молча всё претерпевал,

Не возмущался, не роптал,

Но не имел телесных сил,

Чтоб до Голгофы крест нести,

Там человечество спасти.

Он от усталости качался,

И вскоре с силами расстался.

Он по дороге так устал,

Что наземь под крестом упал.

Тут с поля проходил крестьянин,

Еврей Симон Киринеянин.

Того о помощи спросили.

На его плечи крест взвалили.

Он крест натужено понёс.

Понёс по Via de la Rose.

Иисуса с самого начала

Толпа людей сопровождала.

Среди идущих женщин много.

Иные плакали в дороге,

Не понимая ничего,

Жалели искренне Его.

А Он в ответ увещевал,

И изумлённым предлагал

Поплакать о самих себе!

Об их безрадостной судьбе!

О страшной участи евреев,

И всех потомков иудеев.

Они советам не внимали,

И главного не понимали -

Та кровь, что ляжет на сынов,

На протяжении веков

Будет к отмщению взывать,

И будут их сыны страдать.

Две тысячи уж скоро лет

Евреи терпят уйму бед.

В чём каяться, они не знают.

Что сделали, не понимают,

И до сих пор, хоть слёзы льют,

Своей вины не признают.

Итак, на Via de la Rose

Смешение из женских слёз

И постоянных издевательств

Христа весь путь сопровождало.

Гнуснейшее из предательств

Неумолимо шло к финалу.

С Христом судьбою неделим,

Вокруг шумел Иерусалим.

Толпой бурлящей люди шли,

И два креста ещё несли.

На них разбойных дел сыны

С Христом распяты быть должны.

А рядом с Ним, но чуть вдали,

Двоих преступников вели,

Судом ромейским осуждённых,

К распятию приговорённых.

Дошли до места, наконец.

Кресты на землю положили.

И казни наступил венец –

Христа на древе пригвоздили!

В момент безумного страданья

Услышал палачей отряд

Христа ко Господу стенанье

Простить за это поруганье –

Не ведают бо, что творят.

Крест, на котором был Иисус,

Посередине водрузили.

К тому в добавок, в головах

На древе краской начертили

На трёх известных зыках,

Чтоб все вокруг об этом знали,

На греческом, латыни, арамейском,

О том, что Он – Царь Иудейский.

Порою случаи бывали,

Преступников с креста снимали.

И чтоб предупредить пропажу,

Ромеи выставили стражу,

Которая сидит и ждёт,

Пока Распятый не умрёт.

Одежду, что с Иисуса сняли,

Всю этим воинам отдали.

Плащ Иисуса разодрали,

Хитон кому отдать, не знали

И жребий потому кидали.

И только так определили,