Пиня Копман - Пять лепестков шиповника

пропадают в никуда.

Я взываю, но напрасно

в страстном кличе рву живот.

Взгляд, как воды в полдень ясный

прячет, что там в толще вод.

Как окно разбивший школьник

я влеку свою вину,

прорываюсь в треугольник

и ныряю в глубину.

Без следа поглотят хляби

след от чувства моего.

Только солнца блеск на ряби

и не более того.

Я, — прикованный невольник,

вечно предан кораблю.

Ты Бермудский треугольник.

Все равно тебя люблю!

Моей любимой, в день св. Валентина

Моя любимая, как свет,

Как солнечный чертог.

Других таких на свете нет:

их Бог создать не смог.

Она — как яркая звезда,

Как снег на склонах гор.

Всех прочих женщин никогда

Не вижу я в упор.

И вот уже немало дней,

И, может, навсегда

Ее улыбка мне нужней

Чем пища и вода.

Все троны мира б отдал я

Ничуть не пожалев:

Достойней милая моя

принцесс и королев.

Да я и сам, когда я с ней,

Важней владык земных,

Богаче древних королей

и шейхов нефтяных.

Я горд, и, счастья не тая,

Не жду судьбы иной,

Лишь только б милая моя

Была всегда со мной.

Всего лишь черешневый сок

Он ярок и бесстыдно-грешен

Он создан лишь для нас двоих.

Прекрасен сладкий сок черешен

достойный неги губ твоих.

Но ласка губ твоих хмельнее

и, словно спирта приняв штоф,

как мальчик я черешневею,

лишиться разума готов.

Прикосновенья губ смелее.

И, в бережливости слепой,

Я ощущения лелею,

как злато пушкинский скупой.

И вдруг, в порыве чувств высоком,

волной морской сквозь решето,

мгновение изольется соком

замкнувшись коконом в ничто.

А ход времен шуршит, неспешен,

и сеет Вечности пески.

И, — да, прекрасен сок черешен,

покуда мы с тобой близки.

С оптимизмом о вере, надежде и любви

С улыбкой, милая, живи,

не бойся никакого лиха.

Ведь мир стоит на трех слонихах:

Надежде, Вере и Любви.

Плывет в объятьях тишины

любвеобильная планета.

Надежно держат мир слоны,

и сами твердо верят в это.

Покуда любим мы друг друга,

покуда верим мы друг в друга,

Надежды держит якорек,

и не наступит Кали-юга,

Армагеддон и Рогнарёк,

и не придет на земли Юга

пушистый северный зверек

И так опора их тверда,

и так незыблемо-надежна,

что и помыслить невозможно,

чтоб в этот мир пришла беда.

Стоят слоны, не зная страха,

и не считая лет и дней,

надеясь: верит черепаха

что по любви стоят на ней.

Покуда любим мы друг друга,

покуда верим мы друг в друга,

Надежды держит якорек,

и не наступит Кали-юга,

Армагеддон и Рогнарек.

и не придет на земли Юга

пушистый северный зверек.

Баллада о счастливой любви

Где саванна приникла к подножью горы Ерупáха,

где блювал так ревет, что опоссум седеет от страха,

Жил потомок мапýче, чалдонов, валахов,

знаменитый охотник на тигров Пахом Черепахов.

Жил всегда он один, и порой на него находило,

и такая в Пахоме была первобытная сила:

антилопу для стейка отнять мог он у крокодила,

и один на один выходил побороться с гориллой.

А вдали от саванны средь жарких песков Сахалина,

коротая бессонные ночи и дни у камина,

одиноко скучала шикарная дева-фемина.

И звалась та фемина недлинно Папахова Нина.

А служила Папахова егерем в зверосовхозе.

Загоняла, бывало, до смерти лося́ на морозе,

Отмахаться лопатой могла при серьезной угрозе.

И душила быков для прививки заместо наркоза.

Исстрадавшись от жизни сухой и пустой, и унылой,

и мечту о любви удержать в своем сердце не в силах,

опасаясь немножко сойти старой девой в могилу,

На Фейсбуке Папахова Нина тоску изложила.

Приложила и фото, подправив чуть-чуть в Фотошопе: