Валерий Белов - Книга Екклесиаста. Поэтическое прочтение Ветхого Завета

Я драгоценностей тюки собрал

От областей, царей всех мест оброчных.

Орудий музыкальных шум и гвалт

Попсы не умолкали днём и ночью,

Певицы услаждали людям слух,

Как я богат, чтоб каждый знал пастух.

Из всех царей, что были до меня,

Стал богатейшим в Иерусалиме,

На шее цепь, на пальцах перстеня…

Мудрейший, как моё второе имя,

Жило в народе птицей на устах.

Могущество моё внушало страх.

Любую просьбу моих глаз без слов

Я выполнял. Не возбранял я сердцу

Веселья. Мне же долей от трудов

Моих служила радость самодержца.

В блаженстве пролетело много лет,

И вот пришёл прозрения момент.

Взглянув на всё, что делал я с утра

До вечера, как вёл бои с разрухой,

Я понял про свой труд — Всё суета,

Причиною тому томленье духа.

И сколько ни трудись без выходных,

Нет пользы под луной от дел моих.

Задался я вопросом делово:

Когда царём всё сделано однажды,

Что могут люди сделать сверх того,

Что стало бесполезным и неважным?

Про глупость с мудростью каков ответ –

Есть разница меж ними или нет?

Вглядевшись основательно в предмет,

Нашёл я преимущество, что лучше

Для человека: Мудрость — это свет,

А глупость это тьма, паденье с кручи.

У сапиенса в темени глаза,

А гомо без мозгов слеп на весь зад.

Одна ждёт участь в этом мире всех,

Слепых под солнцем, под луною зрячих –

Ни те, ни эти не получат сверх

С трудов больших и с дел совсем пустяшных.

Как много зрячим ни пройти дорог,

С незрячими их ждёт один итог.

Когда же всех толпящихся вокруг

Одна со мною ожидает участь,

К чему я мудрым стал как демиург?

Что мне с богатств и прочих преимуществ?

В премудрости что толку преуспеть,

Когда одна всех ожидает смерть?

Сказал себе: И это суета,

Ведь мудрого не будут помнить вечно,

И времени тяжёлая плита

Накроет всех забвением зловещим.

И если человек холодный труп,

Нет разницы — умён он был иль глуп.

И я возненавидел эту жизнь.

Мои дела, что делал я под солнцем,

Противны стали так, хоть в гроб ложись,

Раз сделать это всё одно придётся.

Сильнее прочего отравит мой уход

То, что мой труд к другому перейдёт.

Кто будет после умного меня?

Каким он будет, мудрым или глупым?

Взойдёт ли он на трон в сиянье дня

Иль в темноте поднимется по трупам?

С небес сойдёт, из ада ли гоним

Распорядится впредь трудом моим?

Отречься я решил от дел своих.

Так и сказал я сердцу: Отрекаюсь!

Как я могу приветствовать других

Пришедших взять чужое, прохлаждаясь,

Не вымарав усердием камзол?

Всё это суета, большое зло!

Ведь что получит человек в конце

За дни своих трудов, печали, скорби?

С тревогой засыпал он на лице,

Проснувшись, вновь под солнцем спину горбил.

Он жизнь прожил, с усердием крота

Копая вглубь — И это суета!

Ведь радости как не было, так нет.

И не во власти человека благо

Есть, ублажая тело, свой омлет,

А душу тешить выращенным злаком

От дел своих — Екклесиаст сказал –

Рука здесь Божья!.. Кто бы спорить стал.

Кто, как не Бог, добавит в мир добра?

С участием Его и мудрость в радость,

А без Него, как много ни собрать,

В один момент утратить безвозвратно –

Всё загребёт клюкой старуха враз…

С томленьем духа прав Екклесиаст.

Глава 3. Всему своё время

Любой, чей под небом чертог.

Родиться из праха и вновь сгинуть в вечность -

Всему своё время и срок.

Коль время сажать — виноградник растите,

Окучивайте дерева.

Но время придёт и заставит правитель

Посаженное вырывать.

Закончится время убийств и погромов,

Наступит пора врачевать,

С нуля возводить в напряженье огромном

Всё то, что сносилось вчера.

Всему своё время, рыдать и смеяться,

Сдавать, возвращать города,

Тому, кто вчера ещё слыл тунеядцем,

Стать завтра героем труда.

Разбрасывать камни, всему своё время,

Любимое дело у нас –

То в мягкие ткани швырять их, то в темя

И вновь собирать про запас.

Пора обнимать и бежать от объятий…

Вчера целовались взасос,

А завтра суды — то родимые братья

Решают квартирный вопрос.

Всему своё время — искать, а нашедши,