Валерий Белов - Книга Екклесиаста. Поэтическое прочтение Ветхого Завета

Сегодня гнать прочь, а назавтра с ушедших,

Буквально, писать образа.

Есть время молчать иль трещать без умолку.

Фиеста и мёртвый сезон.

Вчера Бонапарт не снимал треуголку,

А время прошло — Робинзон

На острове дальнем под шелест прибоя

Грустит о величье былом,

И Пятница в утренний кофе изгоя

Мышьяк подсыпает тайком.

Всему своё время — любить, ненавидеть,

В спокойное время, вполне

Довольным судьбой, на печи сидеть сиднем,

В войну ж — умирать на стерне.

И как в медосбор наполняются соты,

Так жизнь человека течёт.

И дни ему в радость в трудах беззаботных,

Но дней этих наперечёт.

Что пользы трудящимся тщетно стараться,

Когда им своих рук плоды

В грядущие дни сохранить не удастся.

Впустую, выходит, труды.

Живёт человек в созиданье острожном.

Круг дел его — императив.

И только Господь разорвать его может,

Начало с концом разделив.

Прекрасным Творец создал мир в озаренье.

Но глядя на это панно,

Того, что Создатель задумал в Творенье,

Постичь никому не дано.

Так нечего смертным глядеть за пределы

Отпущенных Господом дней,

А следует жить, веселиться и делать

Лишь доброе в жизни своей.

Когда человек ест и пьёт не с колена,

В своём пребывает дому

И доброе видит в труде своём бренном -

Так это дар Божий ему.

Что делает Бог — ни отнять, ни прибавить,

Оно пребывает вовек,

А все атрибуты к Его вещей славе

Придумал уже человек.

В тщеславии праздном, в тщете эпатажной

Сегодняшним днём он живёт,

Но помнить ему не мешает — однажды

Прошедшее Бог воззовёт.

Закончится всё беззаконье под солнцем,

Вид строгий людского суда

Изнанкой продажной своей обернётся

Без совести и без стыда.

Правдивого и нечестивого будет

Судить уже Божеский суд,

Где царствовать правда начнёт, а не люди,

Что мать и отца продадут.

Не вечно народам жить жаждой наживы,

Наступит когда-нибудь миг,

Фемиды служителям жадным и лживым

Воздастся по мерзостям их.

Царь Екклесиаст в нарушенье канона,

Что выше зверей человек,

Вступился за прочих животных. «Зелёным»

Его помянуть бы не грех.

Партийный билет ему с номером первым

Я б выдал, будь их активист.

Задолго ещё до «Зелёных» отверг он

Церковный антропоцентризм.

Сказал про людей царь, что Бог, испытав их,

От Дарвина шлёт всем привет,

И что у животных от всех пятипалых

Отличий особенных нет.

Едина судьба у сынов человечьих

И прочих, имеющих рты.

Ведь все умирают и гаснут как свечи,

Едва кислород перекрыт.

Когда преимуществ подобного рода

Нет ни у какого скота,

Сказать невозможно, кто лучшей породы,

Одна всех накроет плита.

Всё в прах превратится такого же веса.

Закон сохраненья таков:

Материя вновь возвратится в то место,

Была где с начала веков.

Всё царь норовил испытать и проверить

И перепроверил не раз…

Готов под присягой я удостоверить -

Учёным был Екклесиаст.

Ко многим наукам испытывал с детства

Царь тягу и в ней преуспел.

Живи в наше время тот царь Иудейский,

От Сорроса гранды б имел.

Материи свойства царь циркулем мерил,

Открыл сохраненья закон.

При этом он искренне в Господа верил,

Наука тому не препон.

В вопросах познанья типичный эмпирик

Сказал: Человеческий дух

Восходит ли вверх или падает гирей

В канаву, где вырос лопух –

Кто знает? А что до животного, птицы,

С их духом пойди, разберись –

Их дух после смерти наверх устремится

Иль в землю отправится вниз?

Эмпирик, но царь, соблюдая обычай,

К усопшим с весами не лез,

Имея от наших «учёных» отличье,

Он душу не мерил на вес.

Глупейший базар на ТиВи о бессмертье

Не тёр мудрый Екклесиаст.

Зато те советы, что дал царь, поверьте,

Проверены тысячи раз.

За смертным никто не придёт, не покажет,

Что в будущем произойдёт.

Чья доля в труде, тому вовсе неважно,

Что будет, когда он умрёт.

И так говорил царь: «Что лучше быть может,

Чем жить, наслаждаясь трудом?

А доброму сердцу и вовсе негоже

Дела оставлять на потом».

Всему своё время — жить в радость, небедно,

С трудами вкушать благодать…