Иосиф Александрович Бродский - Избранное

году

В Женеве

Он сгорел между двумя полюсами века:

Между ненавистью человека

И невежеством человека.

Описание утра

А.Рутштейн

Как вагонетки раскачиваются

Направо и налево,

Как кинолента рассвета

Раскручивается неторопливо,

Как пригородные трамваи

Возникают из–за деревьев

В горизонтальном пейзаже

Предместья и залива, — Я все это видел,

Я по сей час

Все это вижу:

Их движенье то же,

Остановки их–Точно те же,

Ниже воды

и пыльной

Травы повыше,

О, как они катятся

По заболоченному побережью

В маленький сон

В маленький свет природы,

Из короткой перспективы

Увеличиваясь, возникая,

Витиеватые автострады

С грузовиками,

с грузовиками,

с грузовиками.

Ты плыви, мой трамвай,

Ты кораблик, кораблик утлый,

Пассажиры твои–Обобшённые образы утра

В современной песенке

Общественные отношения.

Ты плыви. Ты раскачивай

Фонарики угнетения

В бесконечное утро

И короткие жизни,

К озаренной патриацинскими

Светильниками

метрополитена

Реальной улыбке человеческого автоматизма.

Увези их, маленьких,

Их неправедных и справедливых.

Пусть останутся краски

Лишь коричневая

Да голубая.

Соскочить с трамвая

И бежать к заливу,

бежать к заливу,

В горизонтальном пейзаже

Падая, утопая.

Воспоминания

Белое небо

Кружится надо мной.

Земля серая

Тарахтит у меня под ногами.

Слева деревья, справа

Озеро очередное

С каменистыми берегами,

С деревянными берегами.

Я вытаскиваю, выдергиваю

Ноги из болота,

И солнышко освещает меня

Маленькими лучами.

Полевой сезон

Пятьдесят восьмого года

Уезжаешь:

Это — твоё начало.

Еще жив Добровольский.

Улыбаясь, идет по городу.

В дактелической рифме

Ещё я не разбираюсь.

Полевой сезон

Пятьдесят восьмого года.

Я к белому морю

Медленно пробираюсь.

Реки текут на север.

Ребята — по пояс — по рекам.

Белая ночь над ними

Легонько брезжит.

Я ищу, я делаю из себя

Человека.

И вот мы находим–Выходим на побережье.

Голубоватый ветер

До нас уже долетает,

Земля переходит в воду

С коротким плеском.

Я опускаю руки

И голову поднимаю

И море ко мне приходит

Цветом своим белесым.

Кого мы помним,

Кого мы сейчас забываем,

Чего мы стоим,

Чего мы ещё не стоим.

Вот мы стоим у моря

И облака проплывают

И наши следы

Затягивает водой.

Сад

О, как ты пуст!

В осенней полумгле

Сколь призрачно царит прозрачность сада,

Где листья приближаются к земле

Великим тяготением распада.

О, как ты нем!

Ужель твоя судьба в моей угадывает вызов

И гул плодов, покинувших тебя

Как гул колоколов тебе не близок?

Великий сад!

Даруй моим словам

Стволов круженье, истины круженье,

Где я бреду к изогнутым ветвям

В паденье листьев,

в сумрак вожделенья.

О, как дожить

до будущей весны

Твоим стволам,душе моей печальной,

Когда плоды твои уносят,и только пустота

твоя реальна.

Нет! Уезжать!

Пускай когда–нибудь

Меня возьмут громадные вагоны

Мой дальний путь

и твой высокий путь

Теперь они тождественно огромны.

Прощай, мой сад !

Надолго ль? Навсегда!

Храни в себе молчание рассвета

Великий сад,

роняющий года

На горькую идиллию поэта.

Cонет к зеркалу

Не осуждая позднего раскаянья

Не искажая истины условной

Ты отражаешь Каина и Авеля

Как–будто отражаешь маски клоуна.

Как–будто все мы только гости поздние,

Как–будто наспех поправляем галстуки,

Как–будто одинаково — погостами

Покончим мы разнообразно–лучшие

Не сознавая собственную зыбкость,

Ты будешь вновь разглядывать улыбки.

И различать за мишурою ценность,

Как за щитом обмана нежность…

О, ощути за суетою цельность

И на обычном циферблате — вечность.

* * *

Ах, улыбнись, ах, улыбнись, во след махни рукой

Недалеко за цинковой рекою

Ах, улыбнись, в оставленных домах,

Я различу на лицах твой взмах.

Не далеко за цинковой рекою

Где стекла дребезжат наперебой,

И в полдень нагреваются мосты,

Тебе уже не покупать цветы.

Ах, улыбнись, в оставленных домах,

Где ты живешь средь --">