Жеральд Мессадье , Луис Ривера , Джеймс Л. Нельсон - Циклы исторических романов. Компиляция. Книги 1-10

кормилицы, такие ветры всегда бывают в день весеннего равноденствия, когда небесные духи начинают сражение в горах. Учитель же объяснял, что это божественный сокол Хорус взмахом крыла дает толчок возрождению природы, оттого и возникают песчаные бури. В действительности это было очень смелое заявление, потому что Хорус не считался божеством в Ахетатоне.

В любом случае результатом всех этих высших волнений была покрывающая все вокруг пыль.

Анхесенпаатон сморщилась, выплюнула скопившуюся во рту пыль и побежала во внутренние покои дворца. Пол скрипел под ее ногами. Пальцы на ногах, своей формой напоминающие лепестки миндального дерева, были серыми от пыли.

— Проклятая пыль! Полный рот этой мерзости! Это хуже, чем дыхание, вырывающееся из ноздрей Апопа!

Сейчас она была похожа на свою сестру Меритатон, когда та гневалась при появлении Главного дворцового смотрителя. Это был страдающий ожирением служитель, употребляющий к тому же каждый день чеснок и запивающий его огромным количеством вина.

— Я же просила тебя не выходить, — проворчала кормилица, ловя брошенный на ходу парик молодой госпожи.

Сначала она встряхнула его, затем расчесала плоской щеткой из конского волоса. А принцесса в это время была занята вытряхиванием пыли из складок своего платья.

Анхесенпаатон схватила маленький глиняный горшок с водой, залпом осушила его, прополоскала рот, после чего отдернула тяжелый ковер, скрывающий дверь и якобы защищающий от проникновения пыли. За дверью обнаружилась еще одна терраса, с которой открывался вид на Великую Реку. Отсюда юная принцесса выплюнула воду в сад. Вернувшись, она, приподнимая на ходу платье, направилась в ванную комнату, села на инкрустированный кедровым деревом горшок и стала слушать, как моча ударяет в его дно. После этого она, крайне раздраженная, вернулась в большой зал на первом этаже Дворца царевен. Там она присоединилась к своим пяти сестрам, которым было от четырех до семнадцати лет. Вокруг них суетились шесть кормилиц и сорок восемь рабынь.

— Сильный ветер разбудил демонов, они покинули свои логова и явились, чтобы мучить людей, — говорила одна из кормилиц.

Рабыни мыли каменные плиты, ароматизировали горшки парами ладана, собирали белье, чтобы отнести его в стирку, бросали благовония на жаровни.

Все рабыни, девушки нежного возраста — от пятнадцати до шестнадцати лет, — были полностью обнажены. И только те, у кого были регулярные женские очищения, носили на бедрах полотняные подвязки треугольной формы, в них заворачивали тряпичные прокладки, которые по требованию Меритатон девушки должны были менять три раза в день.

Снова оживились мухи.

Анхесенпаатон надела приготовленный кормилицей парик. Он был прямой и короткий — по нубийской моде. Ей не нравились эти новомодные пышные прически с локонами, такие носили жены высокопоставленных чиновников, стремящиеся казаться утонченными. Посмотревшись в зеркало из полированного серебра, царевна убедилась, что парик сидит хорошо и что контур, наведенный вокруг глаз, не смазан, несмотря на то что кожа была влажной. Затем она принялась обмахиваться веером с ручкой из слоновой кости.

— Плакальщицам не надо будет специально посыпать себя пылью, — заметила Меритатон и прихлопнула своей золоченой сандалией жирную муху, ползущую к ее ногам.

Брови сестры Макетатон, которая была младше Меритатон, от удивления поползли вверх. А четвертая и пятая принцессы — Нефернеферуатон и Нефернеферур — захихикали. Сетепенра же была еще слишком юной, чтобы заметить эту дерзость, а третья принцесса царской династии, Анхесенпаатон, едва удержалась от смеха. Старшая кормилица бросила укоризненный взгляд на свою подопечную — Первую царевну, но ничего не сказала, и вот почему: четыре года назад состоялась церемония бракосочетания царевны Меритатон с ее собственным отцом без одобрения матери. С тех самых пор она являлась Первой царской женой, а значит, именно она выйдет замуж за преемника Эхнатона. Нужно быть сумасшедшим, чтобы сознательно навлечь на себя немилость будущей царицы.

Также не следовало вызывать гнев Второй и Третьей царевен, ведь они тоже являлись царскими женами и законными продолжательницами династии. Это значит, что их мужья могли полноправно называться Царями Двух Земель. А настроение у Анхесенпаатон сегодня было как у кошки, запертой в клетке.

Две младшие --">