Маргерит Юрсенар (Крэйянкур) - Маргерит Юрсенар (Крэйянкур)_Воспоминания Адриана_(глас А)_011-019

от нескончаемых охотничьих историй,
чтобы не подвергать вечерами тяжкому испытанию
терпеливость моих гостей. Разумеется, в воспоминании о дне
усыновления меня Траяном много радостного, но и вспомнить
о львах, убитых в Мавритании, тоже приятно.
Отказ от коня – жертва ещё более мучительная: хищный зверь
– всего лишь противник, конь же был мне другом. Если б мне
было дано самому избрать свой удел, я бы хотел быть
Кентавром. Отношения между Борисфеном и мной были
математически четки; он подчинялся мне не как своему
хозяину, а как подчиняются мозгу. Удалось ли мне хоть раз
добиться того же от человека? Столь абсолютная власть всегда
таит в себе для того, кто обладает ею, опасность ошибки, но
наслаждение, какое я получал, пытаясь свершить
невозможное, когда брал на скаку препятствия, было слишком
огромным, чтобы жалеть о вывихнутом плече или сломанных
ребрах. Тысячу всяких, довольно зыбких, понятий, обычно
прилагаемых к человеку, вроде звания, должности, имени, –
9

Вифиния – область на севере Малой Азии, с 74 г. до н.э. вошедшая в состав римских владений.
Каппадокия – область на востоке Малазийского полуострова, с начала н.э. – провинция Римской империи.

всё то, что так осложняет дружбу между людьми, – моему
коню заменяло единственное знание, знание моего настоящего
веса. Он был частью моих усилий; он очень точно – и, может
быть, даже лучше, чем я, – знал, в какой точке моя воля
расходится с моими возможностями. Но преемника Борисфена
я больше не обременяю своей тяжестью – грузом дряблых
мышц больного человека, слишком немощного для того,
чтобы он мог сам взобраться на спину верхового коня. Сейчас,
когда мой помощник Целер (8) 10 объезжает его на
Пренестинской дороге, мой так быстро канувший в прошлое
опыт позволяет мне разделить с всадником и с животным ту
радость, которую они оба получают от скачки, и по
достоинству оценить ощущения человека, летящего во весь
опор навстречу солнцу и ветру. Когда Целер соскакивает с
коня, я вместе с ним чувствую под ногами землю. То же самое
происходит и с плаваньем: я от него отказался, но всё ещё
чувствую вместе с пловцом ласку воды. Пробежать даже самое
короткое расстояние для меня теперь так же немыслимо, как
для статуи, как для каменного Цезаря, однако я ещё помню,
как мальчишкой носился по иссушенным холмам Испании, как
бегал с самим собой вперегонки и валился с ног, задыхаясь, но
твердо зная при этом, что мое молодое сердце и отличные
легкие не замедлят вернуть равновесие организму; и всякий
атлет, тренирующийся в беге на длинную дистанцию, находит
в моей душе понимание, которого не достичь одним лишь
рассудком. Так из каждого искусства, в котором я преуспел в
свое время, я извлекаю какое-то знание, и оно частично
возмещает мне утраченные радости. Я считал – и в добрые
моменты поныне считаю, – что таким способом человек мог
бы вобрать в себя существование всех людей, и это
сочувствование явилось бы одним из самых надежных видов
бессмертия. Мне выпадали мгновения, когда это понимание
10

По-видимому, вымышленное лицо, представлявшее военно-командный элемент в окружении
императора; не поддается отождествлению с ним реально засвидетельствованный Каниний Целер – греческий
ритор, секретарь по греческой переписке (и, скорее всего, отпущенник) Адриана, один из воспитателей Марка
Аврелия.

готово было перейти границы человеческого, когда оно шло от
пловца к волне. Но тут я не могу уже опираться на точные
данные и потому вторгаюсь в область таких метаморфоз, какие
являются нам лишь в сновидениях.
Чревоугодие – истинно римский порок, но я был умерен в еде,
и эта умеренность была мне всегда в радость. Гермогену не
пришлось ничего менять в моем режиме питания.
Единственным, в чем он, пожалуй, мог меня упрекнуть, было
нетерпение, с каким я в любое время и в любом месте
стремился поскорей проглотить первое попавшееся кушанье,
словно разом хотел покончить с теми ощущениями, которыми
досаждал мне желудок. Конечно, человеку богатому, никогда
не терпевшему лишений, кроме тех, которые он принимал на
себя добровольно или к каким на недолгое время бывал
принуждаем силою обстоятельств, не пристало хвастаться
своим малоедением. Наесться в праздничный день до отвала
всегда было честолюбивой мечтой, предметом радости и
естественной --">