Генри Воллам Мортон - Шотландские замки. От Эдинбурга до Инвернесса

начала XIX века).

По самым приблизительным оценкам, в «Шотландской библиотеке» содержатся тысячи работ по топографии этой страны, сотни исследований отдельных ее областей, а также поистине бесчисленное количество произведений, посвященных шотландским пейзажам, фольклору, обычаям и тому подобному. Но напрасно будете вы перерывать пыльные тома в поисках живых и заинтересованных заметок путешественника по Шотландии.

Если Англия по ряду очевидных причин была подробно исследована и описана еще со времен «Записок императора Антонина» и вплоть до Коббета, то с ее северной соседкой ситуация складывалась совсем иначе.

Сегодня, когда мы заводим речь о Шотландии, то имеем в виду не только Низины — Лоуленд, но и Хайленд, причем благодаря сэру Вальтеру Скотту я бы даже сказал, в первую очередь Хайленд. Однако еще сто восемьдесят лет назад под Шотландией подразумевался только Лоуленд. Что же касается горной части страны (северной и северо-западной), то она в основном представляла собой дикие неисследованные земли. Вы, возможно, не задумывались, но фактически шотландский Хайленд (и я развиваю эту мысль в своей книге) был открыт на несколько столетий позже, чем Америка!

Дабы оценить абсурдность ситуации, представьте себе, что Уэльс покрывает три четверти площади Англии. Для наглядности проведите линию наискосок вниз от залива Уолша до Уэймута и вообразите, что к северу от этой границы раскинулась нехоженая территория — сплошные горы, заселенные воинственными племенами, у которых нет ничего общего с жителями Восточной Англии, Лондона и южных земель, кроме разве что страстной привязанности к своей собственности. Так вот, подобное положение царило и в Шотландии каких-нибудь полтора столетия назад.

Во времена Александра Поупа и Аддисона шотландский Хайленд интересовал путешественников не более чем, скажем, нынешний Афганистан. Даже сами шотландцы, жители равнинного Лоуленда, если им доводилось отправляться на север, считали нужным оставить посмертные распоряжения относительного имущества. Для них, также как и для англичан, шотландское Нагорье было нецивилизованной, чуждой страной — столь же отличающейся от Лоуленда, как Уэльс отличается от собственно Англии. Это было страшное место, где дикие горцы вели бесконечные клановые войны, а в перерывах между ними разводили и угоняли друг у друга скот. И лишь после 1746 года ситуация начала меняться. Сокрушительное поражение принца Чарльза Эдуарда привело к распаду устоявшейся клановой системы, к насильственному разоружению гэльской Шотландии и последующему объединению Хайленда и Лоуленда.

Потребовалось еще какое-то время, чтобы клейморы горцев навсегда спрятались в ножны, а в стране воцарился относительный мир и порядок. И только тогда писатели обратили взоры на Шотландию. Пеннант совершил свое путешествие в 1769 году. А в 1773 году доктор Сэмюел Джонсон в сопровождении верного Босуэлла проехал всю Шотландию — как ее низинную часть, так и Хайленд. За этими пионерами последовали еще несколько любознательных исследователей, увы, незаслуженно забытых в наше время. Среди них был и сэр Джеймс Карр — в некотором роде мой предшественник: в 1809 году он проделал верхом и на повозках тот же путь, что я на автомобиле в 1928 году. Однако сохранилось крайне мало книг с описанием подобных странствий. Дороги в те времена были исключительно плохими. Что же касается гостиниц, то достаточно заглянуть в «Дневник» Босуэлла, дабы убедиться: и размещение путников оставляло желать лучшего. По правде говоря, оно было настолько отвратительным, что лишь полный безумец или же человек, одержимый манией писательства, добровольно согласился бы подвергнуться такому испытанию. И тем не менее Шотландия привлекала путешественников, правда, передвигались они несколько иными путями, чем нынешние автолюбители.

Сэру Вальтеру Скотту, родившемуся в исключительно подходящий момент, принадлежит честь создания современного представления о Шотландии. Именно он облагородил горные кланы и обрядил всех шотландцев в килты, придав этому одеянию (прежде малопопулярному) ореол романтики и аристократизма. Эстафету подхватила королева Виктория, которая ежегодно по осени отправлялась в замок на берегу реки Ди. Тем самым она доказала, что шотландский Хайленд может похвастать не только благородством пейзажей, но и полной безопасностью проживания. Так было положено начало шотландскому --">