Садег Хедаят - Слепая сова

Cадег Xедаят
Слепая сова
Роман

1937
Перевод А. Е. Бертельса и А. З. Розенфельд

~1~

В жизни есть муки, которые, как проказа, медленно гложут и разъедают
душу изнутри. Об этих муках никому не поведаешь: большинство людей
считает подобные страдания случайными или исключительными,
редкими, а если кто и напишет о них или расскажет, то люди в соответствии с общепринятыми представлениями и собственными
воззрениями воспримут это с насмешкой. Ведь человечество не нашло
еще никаких средств, никаких лекарств против страданий и единственный
способ забыться видит в вине и искусственном сне, который дают опиум
или другие наркотики. Увы, действие подобных средств временно, и
после некоторого облегчения и успокоения боль лишь усиливается. Но
можно ли вообще постичь тайну этих неясных, необъяснимых чувств, это
сумеречное состояние, появляющееся между смертью и воскресением,
между сном и пробуждением?
Я хочу лишь поведать об одном случае, происшедшем со мной и так
потрясшем меня, что мысли о нем не покидают моего сознания:
отвратительная рана от него, пока я жив, хотя это и трудно объяснить,
будет постоянно отравлять своим ядом мое существование. Я написал:
«своим ядом», но на самом деле хотел сказать, что это клеймо я всегда
ношу и буду носить на себе.
Я постараюсь воспроизвести все, что сохранила моя память, все, что
связано с этим событием, и тогда, возможно, мне удастся навсегда
покончить с этим. Нет, я хочу лишь сам увериться в этом, поверить в то,
что произошло. Ведь для меня не имеет никакого значения, поверят ли
мне другие. Я только боюсь, что завтра умру, так и не познав самого себя.
Из опыта своей жизни я понял, какая страшная пропасть лежит между
мною и другими людьми, я понял, что нужно молчать, насколько это
возможно, нужно скрывать свои мысли, где только можно, и если теперь я
решился писать, то лишь для того, чтобы представить себя своей тени, той
тени, которая согнулась на стене, готовая поглотить все, что я ни напишу.
Ради нее. Потому что я хочу увидеть, сможем ли мы понять друг друга.
Потому что с тех пор, как я порвал все отношения с людьми, я хочу лучше
познать самого себя.
Все это ерунда! Пусть! Больше всего меня мучит один вопрос: неужели
эти люди, которые похожи на меня, которые имеют те же потребности и
те же желания, что и я, неужели они существуют не только для того,
чтобы меня обманывать? Неужели это не тени, появившиеся на свет лишь
для того, чтобы издеваться надо мной и обманывать меня? Неужели все,
что я чувствую, вижу, анализирую, разве все это с самого начала до конца
не фантазия, которая так непохожа на жизнь?
Я пишу лишь для своей тени, которая появляется на стене при свете
лампы: я должен познакомить ее с собой.

***
В этом гнусном, нищем мире мне, я думаю, впервые блеснул луч
солнца. Но, увы, это не был солнечный луч, а лишь призрачный свет,
падающая звезда, которая явилась мне в образе женщины или ангела, и в
отблеске ее я на мгновенье, на секунду увидел все несчастья своей жизни,
постиг свою жизнь во всем ее величии — сразу же этот свет, как это и
должно было случиться, исчез в пучине мрака. Нет, я не смог удержать
этот призрачный луч.
Прошло три месяца, нет, два месяца и четыре дня, с тех пор как я
потерял ее след, но воспоминание о ее колдовских глазах или, вернее, о
губительной искре в ее глазах, осталось навсегда. Как я могу ее забыть,
если она так связана с моей жизнью?
Нет, я никогда не упомяну ее имени, потому что ее легкий, сотканный
из тумана тонкий стан, ее блестящие удивленные глаза, из-за которых
жизнь моя потихоньку плавилась и сгорала, не имели никакого отношения
к этому гнусному, жестокому миру. Нет, ее имя не следует смешивать ни
с чем земным.
Из-за нее я совсем отошел от людей, от всех этих глупцов и
счастливцев, и стал искать спасения в вине и опиуме. Жизнь моя
заключена в четырех стенах моей комнаты.
Все дни я был занят разрисовыванием пеналов.
Все время я
разрисовывал пеналы, пил вино, курил опиум. Я выбрал для себя это
смешное занятие — разрисовывание пеналов, чтобы забыться, чтобы хоть
как-нибудь убить время.
По счастливой случайности мой дом находится за городом, в тихой и
спокойной местности, вдали от людских треволнений и суеты. Вокруг
пустынно, всюду развалины. Лишь по другую сторону рва, где видны ямы,
из которых брали землю для глинобитных --">