Юлия Винер - Смерть в доме творчества

историю… И он быстро, не вдаваясь в подробности и не глядя на переминающегося с ноги на ногу Мишу, рассказал ему суть разговора в беляковском номере.

— Ого-го! — расхохотался Миша. — Ну, гиена старая, какой роскошный проект! Вот это я понимаю, забота о посмертной славе! А? И ведь, гляди, исполнит!

— Вам смешно? — недоуменно спросил писатель.

— Вот изобрел, так изобрел! — продолжал восхищаться Миша. — А впрочем, ерунда все это, С., ей-богу ерунда. Ну, какое это имеет значение? Для кого? Сами подумайте. Кто в этом будет разбираться? Ей-богу, плюньте.

— Плюньте…

— Вы лучше слушайте, я скоро уеду!

На душе у писателя было так пусто и скучно, что он даже не спросил, куда. Стоял, держа в руке чемодан, и бездумно смотрел на Мишу. Какое это имеет значение? Для кого? Кто в этом будет разбираться?

— Да спросите же, куда? Я тут только вам одному и говорю, а вы…

— Куда?

— Я уеду в государство Израиль, — с расстановкой произнес Миша и выжидательно посмотрел на писателя.

— А… В командировку?

— Да вы что, С., совсем? В какую командировку? В Израиль я уеду, в Израиль!

— Не в командировку… В Израиль, да… Туристом, верно…

— Да вы слышали такое слово — Из-ра-иль? Кто туда туристом ездит?!

— Да, да, конечно… простите… Так зачем вы туда едете?

— С., я туда уеду навсегда! Жить туда уеду! Вернусь к себе на родину…

— К себе на родину? Это как же? — недоуменно переспросил писатель. — Вы разве не здесь родились?

— Э, толковать с вами. Короче, к себе еду, ясно? — Миша снова потянул писателя за собой. — И под пулями мне освежиться необходимо. Я ведь там солдатом буду. И вам не повредит — вон как вы скисли.

— Да, Израиль, конечно, — машинально говорил С., невольно тащась за молодым человеком. — Отчаянной смелости воины и высокопроизводительные сельскохозяйственные коммуны… — услышав свои последние слова, он словно бы очнулся, смутился и поспешно прибавил: — Уедете туда жить? Вот и отлично, Миша! Очень хорошо, я рад!

— Скатертью дорога, то есть? — подозрительно оглянулся Миша.

— Нет, я рад за вас. Вам там лучше будет, раз вы здесь чувствуете себя не на своем месте. Вот и езжайте, и слава богу. Чего там, я бы и сам не прочь вернуться на родину…

— Ну, не смешной ли вы человек, — усмехнулся Миша, не обращая внимания на бессмысленную последнюю фразу С. и по-прежнему тяня его за руку. — Я еще только вызов оттуда получил, а вы «езжайте»! Как будто отправиться в Израиль — это сел и поехал. Нет, мне предстоит за это бороться, жестоко бороться со всем этим вашим… устройством.

Писателю совсем не хотелось обсуждать теперь с Мишей это устройство. Ему хотелось одного: чтобы тот отпустил его, не обидевшись. Он уже сильно устал, так как молодому человеку не пришло в голову забрать у него чемодан.

— Вот видите? — просительно сказал он. — Вам на эту борьбу понадобятся все ваши силы. Так зачем же вам эти глупые проверки? Не с пулями вам сражаться придется, а совсем с другим, гораздо хуже, и вы не отступите, как теперь отступаю я. Правда же?

— А вы все о своем! Ну, и застращал он вас, — фыркнул Миша, продолжая тянуть С. за руку.

Вдруг он остановился и бросил руку писателя:

— Знаете что? У меня идея. К черту пульки!

— Конечно, Миша, конечно, совсем не нужно, — поспешно согласился С.

— Пошли назад, быстро, ну!

Миша круто развернулся и потянул писателя назад.

— Сейчас сделаем проверку огнем более реалистического рода! Беляков, наверное, уже в столовой!

— Нет, нет, Миша, я туда не вернусь… Я на станцию…

— Ладно, идите себе потихоньку. А у ворот подождите меня. Принесу вам вашу книжку. Из зубов вырву и принесу, вот не я буду.

— Не надо, Миша. Вы ведь и сами его боитесь. Вспомните, как вчера, за ужином, когда я просил вас подтвердить…

— То вчера, а то сегодня…

— И ничего ведь это не изменит… Ну, даже и будет у меня книжка, и что…

— Да где же не изменит! — перебил писателя Миша, как обычно, не слушая. — Мне вон что предстоит, а я, по-вашему, даже этого не смогу? Все теперь изменилось. Смогу, теперь смогу! Отличная разминка. Вырву и принесу, — крикнул он, убегая.

С. пошел в сторону станции, думая, что Миши он, скорее всего, больше уже не увидит. Не справиться ему с Беляковым, а признаться будет стыдно.

Писателю, может быть, и грустно было немного от этого, и любопытно, наверное, было бы узнать, добьется ли молодой человек выезда в свой Израиль, который он так забавно назвал --">