Дональд Бартельми - Шестьдесят рассказов

— Ну вот, а я что говорил? Эгоизм и склонность к преувеличениям, все сходится.

— Зануда ты, Эдвард. По правде говоря.

Эдвард на секунду задумался, переваривая слова Карла, а потом сказал:

— Но зато я белый.

— Самый изысканный цвет, — кивнул Карл, — Слушай, я уже малость устал обсуждать расцветки. Поговорим-ка лучше о моральных ценностях или еще о чем.

— Слушай, Карл, а ведь я дурак, — сказал Эдвард.

— Да, — согласился Карл.

— Но только я белый дурак, — продолжил Эдвард, развивая свое неожиданное заявление. — В том-то вся моя прелесть.

— Да, Эдвард, ты прелесть, — согласился Карл. — С этим не поспоришь. Ты прекрасно выглядишь. У тебя весьма импозантная внешность.

— Да ну тебя на фиг, — уныло отмахнулся Эдвард. — Язык-то у тебя хорошо подвешен, я давно заметил.

— А все потому, — наставительно сообщил Карл, — что я читаю. Вот ты, ты читал «Каннибала» Джона Хокса? Обалденная книга.

— Постригись, Карл, — сказал Эдвард. — Купи себе новый костюм. Скажем, из этих, как сейчас носят, итальянских, с пиджаком в обтяжку. Ничто не мешает тебе начать восхождение по социальной лестнице, только ведь само собой ничто не делается, нужно работать и работать.

— Слушай, Эдвард, а чего это ты гак разволновался? Откуда такая озабоченность моим положением? Почему бы тебе не прогуляться отсюда ножками и не найти другого собеседника?

— Ты действительно беспокоишь меня, — признался Эдвард, — Я пытаюсь проникнуть в твою внутреннюю сущность, понять, что она такое. Разве это не любопытно?

— Кроме «Каннибала», Джон Хокс написал еще «Лапку Жука» и еще пару других книг, не помню только, как называются, — сказал Карл, — Я считаю его одним из лучших американских прозаиков нового поколения.

— Карл, — сказал Эдвард, — так в чем твоя внутренняя сущность? Колись, старик.

— Она моя, — негромко сказал Карл и опустил глаза. Его ботинки походили на тушки больших, грязно - коричневых птиц.

— А ты точно знаешь, что не украл эти полтора доллара, про которые на плакате?

— Эдвард, я же сказал тебе, что невиновен в похищении этих полутора долларов, — Карл зябко потоптался на месте. — Что-то холодно здесь, на этой Четырнадцатой стрит.

— Это всё твои фантазии, — сказал Эдвард. — Здесь не холоднее, чем на Пятой или на Лексингтон-авеню. Призрачное ощущение, что здесь холоднее, вызвано, по всей видимости, твоим низким, маргинальным статусом в нашем обществе.

— По всей видимости, — согласился Карл. На его лице появилось ожесточенное выражение, — А ты знаешь, что я пошел к федеральным чиновникам и попросил их дать мне работу в оркестре морской пехоты и что они мне сказали?

— Ты что, классно дудишь? Где же тогда твой сакс?

— Они так и не дали мне эту сраную работу, — сказал Карл. — Ну, что ты об этом думаешь?

— Эсхатологическая любовь, — сказал Эдвард, — Это какая же такая?

— Это завтрашняя любовь, — объяснил Карл, — во всяком случае, я так ее называю. Это любовь на том берегу Иордана. Данный термин означает совокупность условий, которые… одним словом, это одна из сказочек, которые мы, чернокожие люди, рассказываем себе для поднятия духа.

— Ох, Господи, — вздохнул Эдвард. — Темнота и невежество.

— Эдвард, — сказал Карл, — ты меня не любишь.

— Но отчасти и люблю, — сказал Эдвард. — Где ты воруешь все эти книги, по большей части?

— По большей части в аптеках, — сказал Карл, — Самое удобное место, они же узкие и длинные, продавцы обычно толкутся в глубине, рядом с аптечными стойками, а книги разложены у входа, на таких маленьких вращающихся стеллажах. Так что там очень просто втихаря опустить одну-другую в карман пальто, если, конечно, ты в пальто.

— Но…

— Да, — кивнул Карл, — я знаю, о чем ты думаешь. Если я ворую книги, то ворую и все остальное. Однако похищение книг метафизически отлично от похищения, скажем, денег. Если я не ошибаюсь, Вийон прекрасно высказался по этому вопросу.

— Это где, в «Если бы я был королем»?

— И к тому же, — добавил Карл, — неужели ты сам ни разу ничего не украл? Никогда в жизни?

— Моя жизнь, — вздохнул Эдвард. — Ну зачем ты мне о ней напоминаешь?

— Эдвард, — поразился Карл, — так ты не удовлетворен своей жизнью! А я-то считал жизнь белых приятной. Я люблю это слово, «приятно». Оно меня радует.

— Послушай, Карл, — сказал Эдвард, — почему бы тебе не сосредоточить все свои --">