Ольга Александровна Славникова , Алексей Николаевич Варламов , Любовь Борисовна Сумм , Игорь Александрович Дедков , Сергей Новиков , Сергей Павлович Залыгин , Майя Александровна Кучерская , Валерий Георгиевич Попов , Валерий Игоревич Шубинский , Журнал «Новый мир» , Сергей Павлович Костырко , Ольга Владимировна Сульчинская , Илья Николаевич Кочергин , Кирилл Рафаилович Кобрин , Андрей Витальевич Василевский , Юрий Михайлович Каграманов , Никита Львович Елисеев , Марина Борисовна Тарасова , Ирина Бенционовна Роднянская , Илья Николаевич Плохих , Алексей Геннадьевич Машевский , Евгения Свитнева , Евгений Анатольевич Ермолин , Татьяна Николеску - Новый мир, 2000 № 11

верстаки с привинченными тисками. Местами напоминает камеру пыток — для нас, первых христиан, вошедших сюда. Мы с Киром точно первые после огромного перерыва.

Над пустым алтарем висел плакат: «Делись рабочим опытом!» Делимся.

Зябко как-то! Что скажет начальство? Явно не одобрит: земное начальство уж точно. И в большей степени это крещение для Кира, чем для меня.

Впрочем, какие-то прихожанки тут уже были — явно неравнодушные к Киру, молодому длинноволосому красавцу, и, похоже, — ко мне.

— Ишь какой сокол к нам пожаловал! Я б с ним пошла! — сказала одна старушка другой, и это мне понравилось. Уважают!

Соня и Жоз следовали за нами, тоже явно волнуясь, хотя волноваться в первую очередь надо было мне. Что я, впрочем, и делал!

Главное — тут еще пилили и колотили. Но, поглядев на наше шествие, рабочие переглянулись и вышли. Святое дело им было явно по душе.

— Встань тут, сын мой! — проговорил Кир торжественно. Он был одет соответственно, хотя и не во всем положенном облачении: мы подпольные христиане, нам можно и так. Но действительно: можно ли? Это нам предстоит решить. И Ему. Откликнется ли? Я почему-то чувствовал, что — да. Впрочем, это чувствуют все, кто этого хочет. И механический это цех или церковь — не так существенно!.. Я настроился.

Кир с тихим бряканьем установил подставку, уложил книгу. Какой-то мальчик принес светлую купель с заклепками, явно сварганенную в этом цеху. Потом туда звонко полилась вода.

Я стоял не двигаясь. Наверное, торжественно и надо стоять?

Последний раз я волновался так, когда меня исключали из комсомола. Но тут вроде бы не исключают, а принимают? Куда? Уже когда мы подходили к церкви, Кир сообщил мне, что «прежний» я сейчас умру и возникну новый. Раньше бы надо сказать! Жалко прежнего-то.

— Стой спокойно, сын мой! — проговорил Кир благожелательно. — Символ веры ты знаешь хотя бы?

— Учил, — ответил я растерянно, как первоклассник.

— Тогда разуйся. И засучи штаны.

Присев на скамью, я разулся и уже босой встал с ним рядом.

— Я буду творить молитву, а ты повторяй. И когда я произнесу: «Отрекохося!» — повторяй с чувством!

— Хорошо, батюшка!

И пошла молитва. Какие странные, тревожные слова! Смысл их вроде бы понятен, но они гораздо глубже смысла и страшней… «Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым»…

— Отрекохося! — прогудел Кир.

— Отрекохося! — повторил я.

Потом, сделав паузу, он вынул из шкатулки пузырек и кисточку, обмакнул и липким, сладким, душистым веществом сделал крест на лбу, на устах, на запястьях и сверху — на стопах. Каждый раз я вздрагивал.

Потом вдруг, приблизив лицо, крестообразно подул мне на лоб. Про это я раньше не знал — и разволновался особенно.

Потом он велел приблизиться к купели и сперва, зачерпнув ладонью, поплескал водой мне за шиворот, на грудь, а потом весело и как-то лихо вдруг макнул меня головой, надавив на затылок. Потом я ошеломленно распрямился, изумленно озирался. Неожиданно было! И словно глаза промыло: все стало светлей!

Потом мы выходили из церкви. От капель, оставшихся в ресницах, все вокруг сияло. Я посмотрел на купол — креста не было, и вдруг солнечные лучики там скрестились и ясно сверкнул крест!

Потом я вытащил из брюк ручку, бумажку и записал: «На пороге нашего дома лежат дым и корова». Кир умильно смотрел на меня, думая, что я записываю какую-то молитву.

Бутылка на столе опустела.

— Ну… что теперь делаем, народ крещеный? — Кир, чуть заметно зевнув, поднялся.

…Уже все? А я-то думал, что мы с ним теперь все дни будем проводить в душевных беседах. Всегда я так: лечу куда-то с восторгом, и — мордой об столб!

Кир демонстративно мыл рюмки. Все правильно. Теперь он будет многих крестить — с моей-то легкой ноги, и что же: теперь каждого поселять у себя?

Я тоже поднялся. Как ни странно, наиболее расстроенным выглядел как раз «народ некрещеный» — Соня и Жоз. Начиная с церкви они глядели на меня не сводя глаз и явно чего-то ждали: то ли я превращусь в зверя какого-нибудь, то ли сразу в ангела? Отсутствие внешних изменений будоражило их: как же это? Соня чуть было карьеру свою не поставила на карту ради этого… ради чего? Я старался, как мог, — глядел радостно, улыбался светло: вот, мол, что сразу же делается, буквально на глазах!

Они были явно озадачены: что-то, конечно, есть… но вот он сейчас уедет и увезет разгадку с собой, так и не узнаем, было ли что?

Но чем я --">