Наталья Павловна Анишина - Тайна найденного письма

твоя мама пьяница и воровка, – запальчиво возразила Капустина.

– Это неправда, моя мама умерла, – с горячностью воскликнула Морозова.

– Ну да, умерла! От водки, – произнесла с ехидством Капустина.

Она ещё что-то хотела добавить, но не успела. Морозова внезапно подскочила с места и набросилась на Капустину с кулаками. Они сцепились в один клубок и безжалостно мутузили друг друга. Никто из присутствующих не пытался вмешиваться в потасовку. Морозова была покрупнее Капустиной и, воздав сполна обидчице, успокоилась.

– Попробуй, ещё раз скажи так, – угрожающим тоном сказала она. – Тогда не так получишь.

Соседка копуши Осиповой, Любаша, села на постель и тихо застонала.

– Ты, что, Любаша? Тебе плохо? – с участием в голосе спросила Осипова.

– У меня живот разболелся, а гигиенических пакетов нет. Нужно было днём взять, а я не догадалась сходить и попросить у медсестры. Не знаю, что делать. Придётся до утра терпеть, – шепотом ответила Любаша.

– Зачем терпеть до утра? Возьми мои. У меня целая куча скопилась. И таблетка анальгина есть. Я её брала в медицинском кабинете, правда это было три месяца назад, но я думаю, что она не испортилась, – копуша полезла в тумбочку и вытащила целлофановый пакет, до отказа заполненный гигиеническими салфетками. – Вот, бери, – протянула она пакет соседке.

– Здорово! Спасибо, Катя. А ты как? Вдруг тебе понадобятся?

– Мне они не нужны.

– Как не нужны?

– Да так, у меня месячных уже три месяца нет, – доверительно, вполголоса, сказала Осипова.

– Почему? Ты что, Катерина, с ума сошла?

– Не сошла я с ума, успокойся. Говорю, бери, мне они не нужны. Катерина быстро накрылась одеялом с головой и отвернулась к стенке. Любаша замерла, держа в руках целлофановый пакет, так великодушно предложенный Осиповой. Из-под одеяла послышались сдавленные всхлипывания. Она пересела на край кровати соседки и погладила её по спине.

– Катя, ты что плачешь? Не плачь, слышишь, не надо! – Любаша наклонилась над Катей и стала шёпотом успокаивать.

Никто из девочек не обращал на них внимания. Воспитанницы приюта, узнав, что Алла Фёдоровна уехала на машине и вернётся только под утро, осмелели и разговаривали между собой в полный голос. От этого в комнате стоял шум и гам.

– Подвинься, я лягу с тобой, – сказала Любаша и тут же забралась под одеяло к Кате.

Она обняла её и стала гладить по голове.

– Тебя кто-нибудь обидел? Скажи, сразу легче станет. Я никому не расскажу.

Вместо ответа были слышны всхлипывания и сморкание.

– Хорошо, успокойся, я сейчас приду. Мне самой скоро плохо будет, – сказала Любаша.

Она встала, надела халат, взяла с собой целлофановый пакет и вышла. Когда вернулась, Катя уже не плакала, она сидела и вытирала носовым платком нос.

– Пацаны с ума сошли! Носятся по коридору, меня чуть с ног не сбили! – сообщила Любаша и села на кровать.

Она хотела что-то спросить у Кати, но в этот момент в комнату раскрылась дверь и на ближайшую кровать полетела мяукающая кошка. Поднялся визг, писк, злобное шипение и мяуканье испуганного животного. Все девочки, любовавшиеся луной, бросились к кровати, на которой угрожающе шипела оскорблённая кошка, и принялись наперебой её жалеть.

– Ой, ты моя кисонька, какая хорошая! – раздавались голоса.

– Не трогайте её, она вас боится, дайте её мне! Кисонька, иди ко мне, я тебя поглажу! Эти идиоты мальчишки! Как они тебя напугали! Ты так дрожишь! – кричала громче всех Зайцева.

Катюша и Любаша сидели друг напротив друга и не принимали участия в решении кошачьей проблемы.

– Хочешь яблоко? – спросила Катя.

– Давай! – согласилась Любаша.

Надкусив сочное яблоко, она поинтересовалась:

А правда, скажи, кто тебя постоянно подкармливает? То у тебя шоколадные конфеты появляются, то яблоки, то мармелад. Раньше не было таких вкусностей.

Казалось, что толстушка Катя уже успокоилась. Она сосредоточенно грызла яблоко, не отвечая на вопрос любознательной соседки.

Та продолжала:

--">