Андрей Левонович Шляхов - Москва на перекрестках судеб. Путеводитель от знаменитостей, которые были провинциалами

Андрей Шляхов МОСКВА НА ПЕРЕКРЕСТКАХ СУДЕБ ПУТЕВОДИТЕЛЬ ОТ ЗНАМЕНИТОСТЕЙ, КОТОРЫЕ БЫЛИ ПРОВИНЦИАЛАМИ

Москва! — Какой огромный

Странноприимный дом!

Всяк на Руси — бездомный.

Мы все к тебе придем.

Марина Цветаева. «Стихи о Москве»

Предисловие

Москва — город особый.

Хороший, прямо скажем, город и поэтому весьма и весьма привлекательный.

Так и влечет к себе людей Москва, так и манит. Люди поддаются, покидают родные места и едут в Москву.

В Москву!

В Москву!!!

Сестры Прозоровы, героини чеховских «Трех сестер», так и не добрались до Москвы. Не получилось у них, увы.

Зато получилось у многих других. У очень многих.

Поэтому исконных жителей в Москве куда меньше, чем приезжих. И, между прочим, знаменитостей среди этих самых приезжих немало. В том числе и таких знаменитых людей, чья слава в нашем представлении неотделима от Москвы.

Даже пресловутый Юрий Долгорукий, с именем которого связано первое упоминание города в летописях, был провинциалом — до переезда в Москву княжил в Суздале.

Литератор Гиляровский, написавший самую известную книгу о Москве и ее жителях, был родом из Вологодской губернии.

Архитектор Щусев, внесший немалый вклад в формирование того облика Москвы, который мы можем видеть сейчас, родился в Кишиневе.

Но Москвою привык я гордиться

И везде повторял я слова:

Дорогая моя столица,

Золотая моя Москва!

Стихотворение, написанное одесситом Лисянским и положенное на музыку уроженца Полтавской губернии Дунаевского, стало гимном Москвы.

Эта книга о москвичах, которые родились за пределами своего любимого города. О мужчинах и женщинах.

Приезд в Москву стал важным, если не переломным моментом в судьбе каждого или каждой из них.

Поэтому-то она и называется «Москва на перекрестках судеб…».

Жаль, конечно, что обо всех интересных людях, связавших свою жизнь с Москвой, в одной книге рассказать невозможно. Но это только начало — если читателям захочется продолжения, автор непременно напишет еще одну книгу, а может быть, даже и не одну.

Все зависит от вас, дорогие и любимые читатели.

Но — автор больше не намерен злоупотреблять вашим терпением.

От предисловия пора переходить к самой книге.

К рассказам о тех, кто когда-то, давно или не очень, приехал в Москву…

И не пожалел об этом!

И нашел свое место в жизни и, разумеется, в Москве!

И прославился!

Я недолго думал о том, с кого начать эту книгу.

Владимир Гиляровский

Украдкой время с тонким мастерством

Волшебный праздник создает для глаз.

И то же время в беге круговом

Уносит все, что радовало нас.

У. Шекспир. «Сонеты» (Перевод С. Я. Маршака)

Благими намерениями ничего хорошего не добиться. Это известно всем.

Совершишь какое-нибудь хорошее дело или просто хороший поступок, и жди… нет, не награды — возмездия!

Представьте себе такую картину.

Ноябрь 1873 года. Москва. Лефортово, а если точнее — Лефортовский сад. Девятый час вечера. Уже стемнело, публики в саду мало — кое-где на главной аллее еще можно встретить редких припозднившихся гуляющих, но на боковых дорожках уже совершенно пусто. В тиши глухих аллей прогуливается юнкер расположенного поблизости Московского юнкерского училища Владимир Гиляровский. Дышит свежим осенним воздухом и постепенно приходит в себя после обильных возлияний в трактире «Амстердам», что на Немецком рынке, чтобы к девяти часам вечера явиться в училище в надлежащем виде.

Сделав несколько кругов, я пошел в училище. Почувствовав себя достаточно освежившимся, юнкер Гиляровский направляется в училище. Пора уже, времени осталось мало, того и гляди в карцер за опоздание угодишь. Но вдруг… впрочем предоставим слово самому Владимиру Алексеевичу, превосходному, надо сказать, рассказчику: «Вдруг передо мной промелькнула какая-то фигура и скрылась направо в кустах, шурша ветвями и сухими листьями. В полной темноте я не рассмотрел ничего. Потом шум шагов на минуту затих, снова раздался и замолк в глубине. Я прислушался, остановившись на дорожке, и уже двинулся из сада, как вдруг в кустах, именно там, где скрылась фигура, услыхал детский плач. Я остановился — ребенок продолжал плакать близко-близко, как --">