Патрик Модиано - Из самых глубин забвения

набережной, в своей кожаной, такой не подходящей для зимы, куртке, засунув руки в карманы.

Я не выходил из номера до самого вечера. Отопление больше не работало, и я лег на кровать прямо в пальто. Время от времени я впадал в полусон или неотрывно смотрел в какую-нибудь точку на потолке, думая о Жаклин и Жераре Ван Бевере.

Вернулась ли она в свой отель? Или у нее было свидание с кем-то где-нибудь в Париже? Я вспомнил один вечер, когда она оставила нас одних, Ван Бевера и меня. Мы пошли вдвоем в кино, на последний сеанс. Ван Бевер показался мне озабоченным. Потащил он меня в кино только для того, чтобы скоротать время. Около часа ночи мы снова встретились с Жаклин в кафе на улице Кюжас. Она не рассказала, чем занималась весь вечер. Да Ван Бевер и не задал ей ни единого вопроса, будто мое присутствие мешало им говорить совершенно свободно. В ту ночь я был лишним. Они проводили меня до гостиницы "Лима". Молча. Это было в пятницу, а назавтра они, как обычно, уезжали в Дьеп или в Форж-лез-О. Я спросил, в каком часу у них поезд.

- Завтра мы останемся в Париже? - сухо ответил Ван Бевер.

Они оставили меня перед гостиницей. Ван Бевер сказал: "До завтра", руки мне не пожал. А Жаклин улыбнулась мне, но несколько принужденно: словно боялась или не хотела оставаться наедине с Ван Бевером, Словно предпочла бы присутствие третьего Лица. Но когда я поглядел им вслед, увидел, что Ван Бевер взял Жаклин за руку. О чем они говорили? Может, Жаклин в чем-то оправдывалась? Может Ван Бевер в чем-то её упрекал? Или я это сам придумал?

Когда я вышел из отеля, было уже темно. Я дошел до набережной по улице Бернардинцев. Постучал в ее дверь. Она открыла. Она была в одном из своих вязаных косичками свитеров под горло и черных, зауженных книзу, брюках. Босиком. Кровать у окна была разобрана. Шторы задернуты. Абажур с ночника был снят, но малюсенькая лампочка оставляла часть комнаты в тени. И тот же запах эфира, еще сильнее, чем всегда.

Она села на край кровати, а я - на единственный стул у стены возле умывальника.

Я спросил чувствует ли она себя лучше.

- Немножечко...

Она поймала мой взгляд на открытом флаконе эфира на тумбочке. Конечно же, поняла, что я почувствовал запах.

- Принимаю вот, чтобы не кашлять... И повторила, словно оправдываясь:

- Нет, правда... это очень помогает от кашля.

Поняла, что я готов ей поверить, и сказала:

- А вы никогда не пробовали?

- Никогда.

Она смочила эфиром ватку и протянула мне. Несколько секунд я колебался и не брал, но если это может помочь установлению между нами близости... Я понюхал ватку, а потом флакон. Она тоже. Мои легкие наполнились прохладой. Я лег рядом с ней. Мы прижались друг к другу и провалились в пустоту. Ощущение прохлады становилось все сильнее, и тиканье будильника все четче раздавалось в тишине: я даже слышал его эхо.

Мы вышли из отеля часов в шесть утра. Дошли до кафе на улице Кюжас оно открыто всю ночь. На прошлой неделе мы договорились встретиться там после их возвращения из Форж-лез-О. Они пришли около семи, и мы вместе позавтракали. Но по ним нельзя было сказать, что они провели бессонную ночь. Они были оживленнее, чем всегда. Особенно Жаклин. Они выиграли две тысячи франков.

На сей раз Ван Бевер вернется из Форж не поездом, а на машине одного человека, с которым они познакомились в казино в Лангрюне: он живет в Париже. Когда мы выходили из гостиницы, Жаклин сказала, что Жерар, может быть, уже на улице Кюжас.

Я спросил, не хочет ли она пойти к нему на встречу одна. Действительно ли мое присутствие необходимо? Но она пожала плечами и сказала, что хочет, чтобы я пошел с ней.

Кроме нас, в кафе не было ни души. Неоновые лампы ослепили меня. На улице еще было темным-темно, и я потерял представление о времени. Мы сидели рядышком на банкетке у огромного, как витрина, окна. У меня было ощущение, что начинается ночь.

Я увидел через окно, как перед кафе остановился черный автомобиль. Из него вылез Ван Бевер в своем вечном саржевом пальто. Наклонился к водителю, а потом захлопнул дверцу. Поискал нас взглядом, но не увидел. Подумал, что мы в глубине зала. Он часто моргал из-за неона. А потом нашел нас и сел напротив.

На вид он вовсе не был удивлен моему присутствию. Или слишком устал, чтобы задавать вопросы? Тут же заказал большую чашку кофе и круассаны.

- В конце концов я поехал в Дьеп...

Так и сидел в пальто с поднятым воротником. --">