Евгений Васильевич Клюев - Книга теней. Роман-бумеранг

за расстегнутым серым пальто и краешком шотландского шарфика…

- Теперь сюда, Петр, - пальто и шотландский шарфик сворачивают в переулок и в скором времени останавливаются перед особнячком с какою-то даже лепниной.

Одномаршевая лестница тоненько эдак поскрипывает и приводит к ничем не обитой двери.

- Так, сюда ваш ватерпруф, сюда шапку - и ступайте в зало, а я чаю поставлю.

Петр ступает в "зало" через внутреннюю какую-то, странную для квартиры арку… арочку и вяло раздумывает о том, почему все сегодня знают, что его зовут Петр. А "зало", между прочим, пустое - нет, почти пустое… нет, совсем не пустое: мебель - простая и громоздкая, пятидесятых каких-нибудь годов, когда еще было слово "гардероб", но уже исчезало слово "канапе". Нормальная московская квартира без затей…

- Без детей, - со смехом поправляют из кухни и оттуда же представляются: - Станислав Леопольдович.

Петр не представляется в ответ: его имя и так всем, по-видимому, известно.

- Вы там садитесь где придется, - гудят из кухни, - я чай ставлю, это серьезная процедура.

Петр садится на стул у стола с маленькой стеклянной вазой, в которой сосредоточенно стоит невероятно живой цветок… вроде бы полевой… вроде бы только что с поля. А слева от стола - настенная книжная полка. И Петр привстает, чтобы рассмотреть книги. Их четыре.

- С библиотекой знакомитесь? - Станислав Леопольдович возникает на пороге с беленьким чайником в руке. - Тут четыре книги. Библиотека поэта, большая серия. Ахматова, Цветаева, Пастернак, Мандельштам.

- Только четыре? - спрашивает Петр и думает: "Маловато, в общем".

- Остальные неинтересные, - объясняется Станислав Леопольдович.

- Вы что же, читали все, какие есть на свете? - это Петр за литературу обиделся.

- Все, - просто отвечает Станислав Леопольдович, с сожалением глядя на Петра, тут же, впрочем, сожаление подавляя. Петр продолжает смотреть на книжную полку и вежливо говорит:

- Очень хорошие книги.

- Скоро еще одна будет - Рильке. Толстый. Страниц четыреста.

- Разве у нас выходил такой?

- Нет, это немецкий. Мне пришлют.

- Вы знаете немецкий?

- Да.

- А еще какие языки знаете?

- Все.

- И бенгальский? - Непонятно, что происходит с Петром: он, кажется, раздражен после глупой сцены с непрошенными, так сказать, слезами.

- И бенгальский, - спокойно отвечает Станислав Леопольдович, раздражение гостя иг-но-ри-ру-я.

- Вы, что же, лингвист?

- Нет, я… ветеринар.

- А животных держите каких-нибудь?

- Держал многих. Но всех отпустил на свободу. Кроме одной собаки. Ее зовут Анатолий.

- Почему же Анатолий?

- А она на Анатолия похожа. Но ее сейчас нет дома. Она к Игорю пошла.

- Игорь это тоже собака?

- Игорь - это человек. Маленький человек, восемь лет ему. Он с первого этажа. У него нет собаки. Только родители, но злые. Они не дают ему завести собаку. Поэтому, когда родители уходят, я посылаю к нему Анатолия. Стоит только родителям появиться на углу Сивцева Вражка - моя собака моментально возвращается сюда как ни в чем не бывало. До сих пор ни разу не попалась.

- А какой она у Вас породы?

- Шут ее знает. Разной. Как-то мы с ней… не думали об этом. Скаучная материя. Вот вы, скажем, какой породы?

- Человеческой, - сострил, что ли, Петр.

- А она собачьей, - исчерпал вопрос Станислав Леопольдович и добавил: - Вы не нервничайте сейчас… Потом нервничать будем. А с Анатолием я Вас за чаем познакомлю. Он чай любит пить - из блюдца. Чай должен быть горячий и сладкий. Я бы Вас еще с кроликом познакомил, его звали Козлов. Но он ускакал в лес и теперь живет там. Наверное, в качестве зайца. Однако я устал держать чайник в руке.

Поставив чайник на стол, Станислав Леопольдович подошел к платяному шкафу, приоткрыл его и достал две чашки - себе средних размеров желтую, а гостю большую зеленую. Потом подмигнул и, запустив руку в недра шкафа, извлек из недр этих крохотную бутылочку без наклейки. В бутылочке, как следовало из его пояснений, был прекрасный ликер, который вот уже много лет сохранялся для какого-нибудь хорошего гостя.

- Знаете, сколько он ждал Вас?

- Наверное, очень долго, теперь таких не выпускают.

- Пожалуй. Мне подарили этот ликер в 1798 году. - Станислав Леопольдович усмехнулся. - С тех пор никто так и не заходил ко мне в гости. М-м… шутка.

Ликер он поставил на стол, к чайнику и чашкам. Потом принес из кухни чайник побольше, блюдечко с нарезанной плюшкой, банку варенья, масло и --">