Елена Михаленко - Дорога в Рождество

Елена Михаленко Дорога в Рождество

Повесть

-1-

В зале ожидания горел яркий свет. Было тепло. Здание вокзала, построенное около полувека назад, походило на вокзалы всех небольших провинциальных городов. Со стен кое-где осыпалась желтая штукатурка. Ряды стульев, обтянутых черным дерматином, буфетная стойка, окошки касс — вот и вся немудреная обстановка. Единственной современной вещью было новенькое электронное табло, на котором зелеными огоньками высвечивались названия станций, часы, минуты…

Алексею этот старый вокзал казался почти сказочным дворцом. Потрескавшиеся стены с лепными украшениями напоминали о детстве. Свет ламп казался теплым, домашним.

Мелодичный женский голос, объявлявший о прибытии и отправлении поездов, так не походил на хриплые голоса, выкрикивающие команды… Здесь была надежда. Здесь была свобода.

Сегодня утром за ним закрылись двери тюрьмы. Он шагнул из маленького темного мирка, расчерченного прямыми коридорами и жестким режимом, в огромный мир, от которого успел отвыкнуть. Как будто пришелец с другой планеты, он рассматривал голубей на улицах, яркие витрины магазинов, спешащих куда-то в предпраздничной суете людей… Конечно, и голуби, и люди были и там, на зоне. Но это были другие люди и другие голуби. Голова немного кружилась от непривычного мелькания ярких красок, от музыки, от сигналящих машин. В общем, от всего, что как раз и называется свободой.

Алексей оформил в кассе билет до города, в котором прошли его детство и юность. До отъезда оставалось еще два часа, и он устало опустился на один из дерматиновых стульев, небрежно бросив рядом старую спортивную сумку, в которой почти ничего не было. Он разглядывал снующих мимо людей, пытаясь вспомнить и понять: чем они живут и о чем думают они — свободные люди.

Сначала его внимание привлекла шумная компания молодежи. В ярких спортивных куртках, с рюкзаками и гитарами, эти беззаботно-веселые парни и девушки явно собирались куда-то на загородную дачу. Затем он засмотрелся на суетливую женщину, пытавшуюся заставить сидеть смирно двух расшалившихся мальчишек лет пяти-шести. Потом обратил внимание на сонную буфетчицу в сбившемся набок берете и стал подумывать о том, что на те небольшие деньги, которые сумел он сберечь из скудного тюремного заработка, вполне можно купить в дорогу сигарет, да еще чего-нибудь поесть. А заодно заговорить с этой забавной полноватой женщиной, так томно выкладывающей на витрину пирожки, словно это невиданные заморские яства.

— Бабуся, можно с тобой в магазин? — прервал его размышления плаксивый голос, раздавшийся рядом.

— Куда со мной?! Дурища! Сиди, вещи сторожи. Ты что, не видишь, что всякие разные тут ошиваются?! Гляди за сумками, а не то и моргнуть не успеешь, как сопрут!

Алексей оглянулся. Около него стояли три большие сумки и корзина, возле которых топталась недовольная девочка-подросток в клетчатом пальто и зеленой шапке. Радом с ней возвышалась полная пожилая женщина, замотанная в шерстяной платок. Она сердито ворчала на девочку, искоса поглядывая на него, Алексея.

— Ясное дело — вокзал. Некоторые тут только и промышляют. Чего стоит у такой раззявы, как ты, сумку стянуть!

Алексей вздрогнул, как от удара. Кулаки сжались, казалось, что внутри вот-вот сработает какая-то пружина. Он вскочил с места так резко, что тетка испуганно отскочила. Однако он прошел мимо нее, лишь презрительно взглянув. Кровь толчками стучала в висках. Так же, толчками, бились мысли: «Надо мне твое барахло. Да что на мне — клеймо, что ли?» Еще утром он так радовался, что удалось найти в каптерке пусть и холодную, но довольно приличную куртку, старые брюки и не ехать в тюремной телогрейке. Ему казалось, что он слился с толпой, стал таким, как все…

Морозный уличный воздух немного успокоил. Стемнело. Повсюду зажигались фонари. Засветились огоньки на елке, стоящей посреди привокзальной площади. Эта огромная мохнатая ель, украшенная немудреными бумажными флажками, показалась чудом. «Чего завелся, дурак? Тебя что, хуже не обижали? — спросил сам себя Алексей. — Да такие, как она, в каждом встречном преступника видят. Ты свободен, а все остальное — ерунда».

Возвращаться в зал не хотелось, и он решил побродить по магазинчикам, тут и там призывно манящим к себе светящимися вывесками. «Одежда», «Обувь». Это пока было не по карману. «Вот определюсь, тогда…», — --">