Михаил Монастырский - Был снегопад, или Дорога домой

В конце рабочего дня Рею позвонили из Аспена, небольшого городка его детства в Колорадо, и сообщили, что отец, с которым они не виделись более пятнадцати лет, умирает.

       Скорее, заскочив по дороге на автозаправочную станцию, не заезжая домой, где Рея ждала жена Метти с дочерями, он направился к родителю, в надежде застать его живым. Отношения сына с отцом никогда нельзя было назвать хорошими, но спустя столько лет, плохими их уже глупо бы было считать. Зрелый возраст Рея и, несколько лет назад начавшийся, старческий маразм отца обоим были на руку – они не общались.

       Был снегопад. Жители шумного города ликовали. Через несколько часов  наступал Новый 2012 год, красочно искрящийся на улицах фейерверками и мигающий цветными лампочками праздничных гирлянд, которые перестали отражаться в тонированных стёклах автомобиля Рея, как только он выехал на заснеженную трассу. Здесь его дожидалась последняя в этом году ночь. Прибавив регулятор печки на одно деление и, сильнее надавив на газ, он представил, как в снежной безветренной мгле постепенно исчезли красные фонари габаритных огней его чёрного Volvo.

       Трасса была абсолютно пуста. Крупные хлопья снега, освещаемые ближним светом фар, неторопливо кружили и падали на пути. Зелёные цифры часов на приборной панели показали время – 20:15. Справа на обочине дороги из темноты друг за другом появились два дорожных указателя: один с надписью «Счастливого пути!», другой – указатель расстояния «Аспен – 450 миль». Рей планировал добраться до Аспена к рассвету. Вглядываясь в ночную дорогу, он погрузился в воспоминания. «Завтрашний визит будет уже не таким, каким он был очень-очень давно, когда была жива мама».

       Неожиданно на дороге появился одноглазый грузовик, кативший навстречу. Он вернул Рея к реальности. Грузовик моргнул Volvo два раза своим, не перегоревшим левым глазом, и коротко, но громко просигналил. Рей притормозил, сравниваясь с ним, чтобы понять значение сигналов, но тот, не снижая скорости, проехал мимо. Лобовое стекло кабины одноглазого было полностью засыпано снегом, и разглядеть водителя было невозможно. «Видимо, у него не работают дворники, и он боялся со мной столкнуться», – провожая взглядом через боковое зеркало удаляющийся в сторону города грузовик, решил Рей и снова прибавил скорость.

      Зелёные цифры часов на приборной панели так и показывали 20:15. Кнопки для установки времени не реагировали на тщательные нажатия, и Рей включил подсветку наручных часов. Циферблат вспыхнул ярко-голубым светом на три секунды, ослепив Рея, и осветив салон машины. Стрелки часов стояли на 20:15. Тогда он достал из кармана куртки мобильник. Связь отсутствовала. Время на экране зависло на 20:15. Оно явно сопротивлялось и не хотело идти. Рей решил, что одновременный сбой всех часов и телефона – это тот самый редкий случай, когда снаряд падает несколько раз в одно и то же место. А ведь он выехал из города не менее часа назад. Тут Рей вспомнил, что сразу не засёк расстояние на спидометре и обнулил счётчик. «Через 5-6 часов буду рядом с отцом. Конечно, теперь он желает меня видеть».

       Снег падал под колёса бесшумно летящего Volvo. Словно вязь, мысли Рея, сближающиеся и соединяющиеся одна с другой, связывались в непрерывный узор. Он думал о том, что каждый человек имеет право прожить жизнь так, как ему хочется. О том, что его папаша, по крайней мере, не сделал его таким же, как он сам – не заслужившим у сына ни уважения, ни гордости за отца. У Рея всё было иначе, чем у его друзей. Но их отцы мастерили из сыновей свои копии. «Так может мне повезло, что мой был занят только самим собой, и я всегда был предоставлен себе?» – продолжал размышлять Рей. Он вспомнил, как когда-то при встрече отец, оправдывая себя в своих собственных глазах, назвал отсутствие воспитания воспитанием! Рей, молча, согласился с этим наглым и нелепым объяснением, дабы лишний раз не ранить старика. Да, и к тому времени у него уже были свои дети, которых он никогда не оставлял без внимания больше, чем на время двухнедельной командировки. Согласие сына с «учением» отца тогда приятно утешило деда, ни разу в жизни не нашедшего повода увидеть собственных внучек, а Рей просто перевёл разговор на другую тему и через полчаса укатил от него навсегда за 450 миль. «Я давно похоронил его, а он воскрес, чтобы снова меня пригласить на свои поминки!».