Полина Воронова - Бы…

случалось. Мне было все труднее вспоминать, с какой интонацией он задумчиво тянул «Понимаешь, какая штука…», когда я его спрашивала о чем-то, или как он смешно чпокал губами, прежде чем сказать «хрень какая-то».

Мы были вместе девять лет. Много это или мало?

Довольно много, если смотреть на разводящихся каждые несколько лет знакомых. Много, если мерить сутками: почти 3285 дней вместе. Достаточно для того, чтобы его сын-подросток стал взрослым дядей с жесткой щетиной на подбородке. Достаточно, чтобы у Андрея в волосах пробилась первая седина, а я из хрупкой девочки превратилась в уверенно стоящую на ногах полнотелую женщину.

Этого оказалось мало для того, чтобы родить ребенка: давай еще подождем, еще не время, нам надо проверить чувства, нужно закончить ремонт в квартире, помочь сыну деньгами, пока он учится, и давай еще поживем для себя, а у меня новый проект на работе, мне никак нельзя в декрет, и все-таки с деньгами не очень, ну вот давай съездим в кругосветку, как мечтали, и тогда – ну а куда нам спешить, у нас еще все впереди… Девяти лет оказалось мало, чтобы понять, что Андрей никогда не будет выключать свет в ванной, и усвоить, что злиться на это глупо. Этого было мало, чтобы научиться печь пирожки с вишней по рецепту его бабушки, – я много раз садилась разбирать ее каллиграфические записи, разбивала энтузиазм о слова «добавить соли по вкусу» (по чьему?) и оставляла до лучших времен. Девяти лет было совершенно мало, мало, мало, чтобы смотреть, как Андрей сосредоточенно хмурится за работой, чтобы, плавясь от нежности, целовать его в колючую щеку, пока он спит и кажется лет на десять моложе, чтобы жарить его любимые оладьи и хохотать, глядя, как он, обжигаясь, хватает их прямо со сковородки, чтобы, всегда немного волнуясь, расстегивать его рубашку и гладить волосы на груди, чтобы в очередной раз вместе браться за здоровый образ жизни и, втихаря пряча в шкафчик в ванной батон белого, находить там коробку с пирожными, чтобы держать его за ладонь с длинными пальцами, гуляя по парку, и чувствовать себя в полной безопасности, чтобы слушать его пространные рассуждения о жизни, приоткрыв рот и расставив уши, чтобы…, чтобы…, чтобы…, чтобы…

Я бросила недопитый чай, достала с полки муку и начала замешивать тесто для пирога – это хорошее правильное дело, которое помогает развеяться, но при этом не мешает думать.

За прошедший год я часто прикидывала, а что было бы, будь это не девять лет, а больше. Думать про то, чтобы он никуда не уходил и до сих пор был жив, оказалось жестоко и больно – поэтому я представляла, что бы случилось, познакомься мы не в мои 25, а хотя бы немножко раньше. Могли же мы встретиться, когда я была легкомысленной 20-летней студенткой, чувствовала себя очень взрослой, живя одна в наследной бабушкиной квартире, тратила стипендию на выпендрежные туфли и ела потом одну картошку.

Вот, например, мне 22, и у меня пропало электричество в квартире. Пару дней я мужественно терпела, романтично мылась в душе при свечах и смутно надеялась, что свет вернется сам собой. Электричество, однако, было упорным, возвращаться не планировало, и поэтому на третий день пришлось отпроситься с работы и вызвать электрика. Электрик появился в густеющих зимних сумерках, дыша перегаром так, что мне резко поплохело и захотелось закусить. В первую очередь он попросился в туалет – и оттуда долго раздавались характерные звуки и икание. Потом он вышел, пошатываясь, отпустил пару скользких шуток по поводу моего халата и направился к щитку. Мне ужасно хотелось, чтобы он ушел. Моя крошечная уютная квартирка сразу перестала быть оплотом мира и спокойствия, ее тошнило от едкого перегара так же, как и меня саму, – а у меня не хватало духу выпроводить этого раздражающего типа. Он опасно качался на табуретке, клевал носом, икал и рыгал, из щитка пару раз сыпались искры – я ахала и боялась, что он убьется. Свет все-таки появился, но я расхотела его включать: сидела в темноте, проветривала квартиру, жалела себя и пила кофе. Потому что я «одинокая-бедная-несчастная-замученная» и так далее – как умеют все женщины любых возрастов.

С Андреем все было бы не так. Он бы не стал церемониться, подхватил горе-электрика за шкирку и вывел бы его, икающего и что-то бормочущего, из квартиры. Я бы семенила за ним и уговаривала быть осторожней – потому что электрики, они довольно хрупкие. Андрей бы хмыкал «Ничего с ним не будет!» – и эскортировал мастера за входную дверь, --">