Нодар Владимирович Думбадзе , Арчил Самсонович Сулакаури , Гурам Иванович Панджикидзе , Гурам Мелентьевич Петриашвили , Тамаз Иванович Чиладзе , Отиа Шалвович Иоселиани , Тамаз Григорьевич Годердзишвили , Эдишер Лаврентьевич Кипиани , Мераб Абелович Элиозишвили , Реваз Константинович Инанишвили , Реваз Авксентьевич Мишвеладзе , Гурам Шалвович Гегешидзе , Гурам Михайлович Рчеулишвили , Резо Чейшвили , Фридон Ишикович Халваши , Нодар Цулейскири , Тамаз Бибилури , Джемал Карчхадзе , Гурам Петрович Дочанашвили , Георгий Отарович Баканидзе , Нугзар Шатаидзе , Автандил Чхиквишвили , Сосо Нестерович Пайчадзе , Джемал Вахтангович Топуридзе , Лали Платоновна Брегвадзе , Мака Шубуевна Джохадзе , Годерзи Чохели - Современный грузинский рассказ

сбоку подсел к Гудули, оперся рукой о его колени и снизу вверх метнул на старика удивленный взгляд. Не отвечая мальчику, Гудули извлек из кармана очки, надел их и, не пропуская ни слова, стал по слогам читать с листка календаря:

28 ноября

Воскресенье

Восход солнца — 8.06

Заход солнца — 17.32

Долгота дня — 9.26

Новолуние — 24 ноября

Восход луны — 10.55

Заход луны — 20.31

Затем он так же внимательно ознакомился с содержанием обратной страницы:

Знаете ли вы?..

За один день человек делает около 20 тысяч шагов, за год — около 7 миллионов, а за 70 лет — около 500 миллионов шагов, что примерно составляет расстояние от Земли до Луны.

Гудули взглянул вверх и увидел солнце. Затем он посмотрел на запад и увидел ущербную луну. Солнце и луна были на небе вместе, одновременно, но Гудули в ту минуту луна почему-то показалась более далекой.

Он продолжал читать:

Расстояние от Земли до Луны — 384 тысячи километров — в 9 раз превышает длину экватора. Следовательно, за 70 лет человек мог бы 9 раз обойти по экватору земной шар.

У Гудули закружилась голова…

— За 70 лет — девять раз… А за сто лет? Десять, одиннадцать, двенадцать раз…

Он взглянул на свои исхудалые, костистые, дрожащие колени и вдруг почувствовал такую страшную, смертельную усталость, словно только что завершил свой двенадцатый круг по экватору.

— А, вы слышали? Если бы мы за эти сто лет шли от нашего села через Озургети^[1] на Батуми, Москву, потом — в Германию, оттуда — в Америку, потом с обратной стороны, в Японию, оттуда в Озургети и домой, мы бы двенадцать раз обошли матушку-Землю… А? Понимаете?

Он ласково погладил свои колени и продолжал:

— Этого не случилось… Землю мы не обошли… Но, видит бог, мы не знали ни минуты отдыха… — Гудули улыбнулся. — Что же это получается? Топтались на месте?.. Много же мы исходили! Ау, какую сеть сплели!.. Не жалуюсь! Я благодарю вас и за то, что вы все эти сто лет без устали носили меня по дворам, по соседям, по селу… Спасибо, большое вам спасибо! — Гудули еще раз погладил колени.

В восемь часов утра 28 ноября 1970 года Гудули Бережиани исполнилось сто лет. Вспомнил об этом старик, и сердце его судорожно затрепыхалось, словно пойманная пташка. Гудули испугался. Такое было с ним в дни молодости — перед соревнованием в стрельбе или во время скачек, когда он садился на коня. Бывало так и перед началом состязаний по борьбе, где неизменными его соперниками были братья-близнецы Керкадзе, а неизменным зрителем — их сестра Талико. Тогда точно так прыгало и трепетало его молодое, сильное сердце. А теперь Гудули испугался: он схватился рукой за грудь и замер… Вся молодость пробежала перед глазами Гудули за эти несколько минут… А потом все стало на свои места. Сердце улеглось, успокоилось и продолжало свою обыкновенную, размеренную и невидимую работу. Гудули вздохнул полной грудью и почувствовал, как его легкие наполнились прохладным чистым воздухом. Он с облегчением вытер рукавом выступивший на лбу пот, еще раз вздохнул и улыбнулся.

— Благодарю тебя, большое тебе спасибо! — сказал он и ласково погладил свое сердце.

Гудули спустился во двор, по тропинке проковылял к груше и уселся в ее тени. Уча неотступно следовал за ним.

— Разве груше не больно? — спросил Уча, вытаскивая из дерева воткнутый в него острием топор.

«Началось, — подумал Гудули, — теперь только успевай отвечать на его вопросы!..»

— Ну, дорогой, если уж и деревья начнут испытывать боль от топора, тогда пиши пропало: не добиться человеку искупления своих грехов!

Гудули ждал нового вопроса, но Уча молчал. Он осторожно провел пальцем по отточенному лезвию топора и проговорил про себя:

— Конечно, больно. Еще как больно!

Гудули подозвал мальчика, усадил рядом с собой, положил руку на его огненно-рыжую голову и тихо сказал:

— Уча, сегодня твоему деду Гудули исполнилось сто лет.

Уча недоверчиво взглянул на старика и рассмеялся.

— Что ты ржешь, сопляк?

— Да разве и в прошлом и в позапрошлом году тебе не было сто лет?

— Сукин сын! Как это в позапрошлом году могло быть мне сто лет?!

— А сколько?

— Сколько! В прошлом году было девяносто девять, а позапрошлом — девяносто восемь! А сегодня стало сто!

— Да ну! Ты всегда был таким!

— Болван! Всегда таким пусть будет твой --">