Нодар Владимирович Думбадзе , Арчил Самсонович Сулакаури , Гурам Иванович Панджикидзе , Гурам Мелентьевич Петриашвили , Тамаз Иванович Чиладзе , Отиа Шалвович Иоселиани , Тамаз Григорьевич Годердзишвили , Эдишер Лаврентьевич Кипиани , Мераб Абелович Элиозишвили , Реваз Константинович Инанишвили , Реваз Авксентьевич Мишвеладзе , Гурам Шалвович Гегешидзе , Гурам Михайлович Рчеулишвили , Резо Чейшвили , Фридон Ишикович Халваши , Нодар Цулейскири , Тамаз Бибилури , Джемал Карчхадзе , Гурам Петрович Дочанашвили , Георгий Отарович Баканидзе , Нугзар Шатаидзе , Автандил Чхиквишвили , Сосо Нестерович Пайчадзе , Джемал Вахтангович Топуридзе , Лали Платоновна Брегвадзе , Мака Шубуевна Джохадзе , Годерзи Чохели - Современный грузинский рассказ

отец!

— Мама говорит, что тебе возраст не прибавляется и не убавляется… «Этот старый хрыч, — говорит, — остановил время».

Гудули посмотрел в улыбающиеся глаза мальчика и увидел в них свое улетевшее безвозвратно детство… Он отвел взор и глухо спросил:

— А не говорит она: смерть, мол, не берет старого черта?

— Говорит.

— Значит, я остановил время, да? Так она сказала?

— Так.

— Эх, дорогой мой, остановить время не в силах даже сто пар буйволов!

— А кто же может остановить его?

— Никто. Настанет, верно, день, и время само остановится…

Уча лег на спину.

— Гляди, солнце и луна вместе на небе! — воскликнул он.

— Видел, видел, сынок!

— А как же это — солнце и луна, и вдруг вместе?

«С ума меня сведет этот бездельник!» — подумал Гудули.

— Ну скажи, как это, а? — не отставал Уча.

— А вот так: небо — это божье око, и оно вмещает все — и день и ночь! — объяснил Гудули.

— Как божье око?

— О-о-о, отстань, ради бога! — рассердился Гудули.

— Скажи — как?!

Гудули прошиб горячий пот.

— Слушай: есть у тебя глаза?

— А как же!

— А ну закрой их! Быстро!.. Что ты видишь?

— Ничего. Темно!

— Открой!.. А теперь?

— Теперь светло!

— Ну вот. Так и божье око: оно видит одновременно и ночь и день.

— Так то бог, а то я! — присел Уча. — Разве мы одно и то же?

— Конечно, сынок, одно и то же! Весь этот мир принадлежит тебе! — Гудули крепко обнял и привлек к себе мальчика. Тот хотел спросить еще что-то, но Гудули, опередив Учу, закрыл ему рот рукой:

— Ни слова больше, иначе убью тебя и себя тоже!

Уча вырвался из объятий старика и, скроив жалкую рожу, попросил:

— Один, только один вопрос! Последний!

— Ну давай!

— Утром мама сказала, что мой папа мерзавец, сволочь, негодяй и сукин сын и что для нас он все равно что умер… Это правда?

У Гудули пересохло во рту.

— Правда, сынок… — проговорил он и вдруг спохватился: — Но ты не должен повторять этих слов! Как-никак он твой отец!

— А почему правда?

— Да потому, что человек, бросивший такого сына, как ты, он и есть сволочь!

Уча молча встал и направился к воротам.

«Не должен был я говорить этого! — пожалел Гудули. — Мальчику отец кажется ангелом… Откуда ему знать, какой он подлец!»

— Уча! — крикнул Гудули.

Уча шел, не оглядываясь.

— Уча, вернись, сынок!

Уча остановился.

— Слушай меня, мальчик! Твой отец не сволочь, а Тариэл, Автандил и Фридон^[2], вместе взятые! Ты что, шуток не понимаешь?

Уча подозрительно, исподлобья взглянул на Гудули.

— Иди, иди ко мне, сыночек! — ласково помахал рукой старик.

И вдруг Гудули остолбенел… Сперва он решил, что это ему показалось… Но когда он совершенно отчетливо, с потрясающей ясностью ощутил, как между его ног растекается предательское тепло, Гудули понял: наступило начало конца.

— Боже, не делай этого! — взмолился Гудули. Но бог был неумолим. Теплая влажность проникала все ниже и ниже…

— Уча, помоги мне! — невольно вырвался у Гудули слабый хрип. И пока мальчик бежал к нему, он опустился на колени и горько зарыдал.

Прошел час. Гудули пришел в себя.

— Ты теперь ступай домой, сынок…

— Я позову маму!

— Нет, не надо, сынок. Иди домой!

— Я скажу маме!

— Да нет, не нужно!

— А почему ты плакал?

— Просто так, обманул тебя, хотел испытать — любишь ли ты деда Гудули…

— Ты что, весь день сегодня обманываешь меня?

— Что поделаешь, выжил из ума старый хрыч… Ступай, ступай, мой мальчик, оставь меня… Теперь я должен отдохнуть…

Уча медленно пошел. У ворот он оглянулся.

— Ступай, сынок, ступай! — голос Гудули звучал спокойно. Уча ушел.

Прислонившись к дереву, не двигаясь, Гудули стоял и отсутствующим взором смотрел в пространства. В голове не было мыслей — одна лишь безграничная пустота… Вокруг царила могильная тишина. Тишине обнимала село, небо, землю… Гудули видел, как перед ним падают и лопаются перезрелые груши, и не слышал звука падения. Он видел, как по желобку бежит родниковая вода, и не слышал ее журчания. Видел, как ветерок гонит по земле сухие листья кукурузы, и не слышал их шелеста. Видел, как подошедшая к воротам корова, вытянув шею, мычит, просится во двор, как петух Лонгиноз, взобравшись на плетень, хлопает сильными крыльями и, выпучив глаза, раскрывает клюв, но не слышал ни мычания коровы, ни петушиного --">