Дженни Джексон - Наследники с Пайнэппл-стрит

закивала Саша. – В этом есть смысл.

– Тогда что насчет мебели в этой гостиной? – предпринял еще одну попытку Корд. – Мы могли бы подыскать диван поудобнее, а если бы заменили бархатные шторы, здесь стало бы гораздо светлее.

– Но эти портьеры были сшиты на заказ специально для этой комнаты. Окна здесь попросту огромные, и, если вы снимете портьеры, думаю, вы будете поражены, обнаружив, как трудно подобрать что-то подходящее. – Тильда печально покачала головой, ее волосы блеснули при свете люстры. – Почему бы вам просто не пожить здесь немного, не освоиться на новом месте и не подумать как следует, как можно было бы устроиться с максимальным удобством? Мы так хотим, чтобы вы чувствовали здесь себя как дома. – Она уверенным движением потрепала Сашу по ноге, встала, кивнула мужу и направилась к двери, слегка покачиваясь на каблуках. – Ну, мы, пожалуй, пойдем, спасибо за ужин. Свои блюда от «Ле Крёзэ» я оставлю здесь, можешь закинуть их в посудомойку. С ними никаких проблем, вручную их мыть не надо, а в следующий раз, когда мы приедем на ужин, я их заберу. Или вы завезете их нам. Вазы можете оставить себе – я заметила, что декор стола у вас скудноват.

Она набросила жакет в тонах слоновой кости и розового с оттенком лаванды, повесила на руку сумочку и повела мужа к двери, вниз по лестнице и обратно в свою свежеобставленную квартиру, в атмосфере которой не было ни намека на море.

Когда Сашу спрашивали, как они с Кордом познакомились, она отвечала: «Да я просто была его психотерапевтом». (Шутка: БАСПы, белые протестанты англо-саксонских кровей, на психотерапию не ходят.) В мире таких сайтов знакомств, как «Матч» и «Тиндер», их встреча выглядела оригинальнее кадрили. Саша сидела у стойки в баре «Табак», потягивая вино из бокала. Ее телефон разрядился, поэтому она взялась за кроссворд в забытой кем-то «Нью-Йорк Таймс». Кроссворд был почти разгадан – результат, к которому она ни разу даже не приблизилась, – и, пока Саша изучала ответы, Корд подошел, чтобы сделать заказ, и разговорился с ней, восхищаясь неожиданным для такой красивой женщины виртуозным умением разгадывать кроссворды.

Неделю спустя они встретились, чтобы вместе выпить коктейль, и несмотря на то, что «все их отношения построены на лжи» – эта фраза так полюбилась Корду, что он то и дело повторял ее, едва выяснилось, что Саша не в состоянии разгадать полностью даже кроссворд в понедельничном номере, – роман получился практически идеальным.

Да, это был идеальный роман реальной, благополучной пары взрослых людей с традиционным багажом прошлого, независимых, не пренебрегающих спиртным, с хорошим сексуальным аппетитом. Первый совместный год они провели, занимаясь тем же, чем и все нью-йоркские пары в возрасте чуть за тридцать: увлеченно шептались в уголке бара на вечеринках по случаю дней рождения, прилагали колоссальные усилия, бронируя столики в ресторанах, где подавали рамен с яйцом, украдкой проносили в кинотеатры покупки из винных магазинов, прихорашивались, встречались с кем-нибудь за поздним завтраком, а втайне с нетерпением ждали, когда наконец им станет настолько комфортно вдвоем, чтобы все воскресенья напролет просто валяться на диване, жевать сэндвичи с беконом из магазина на нижнем этаже и почитывать воскресный «Таймс». Конечно, между ними случались и ссоры. Корд повез Сашу в кемпинг, палатку залило, он высмеял ее за то, что ночью ей было страшно идти одной пописать, и она накричала на него и заявила, что ноги ее больше никогда не будет в Мэне. Лучшая Сашина подруга Вара пригласила их на открытие своей выставки, а Корд пропустил его, задержался на работе и даже не понял всю серьезность своей вины. У Корда случился конъюнктивит, и он стал похож на осатаневшего кролика, а Саша дразнила его, пока он не надулся. Но в целом у них была любовь прямо как в сказке.

Саше понадобилось много времени, чтобы обнаружить, что Корд богат, – до неприличия много, с учетом его имени. Его квартира выглядела симпатично, но обычно. Ездил он на совершенной развалюхе. Одежда была ничем не примечательна, вдобавок он совершенно помешался на бережном отношении к своим вещам. Бумажником он пользовался, пока не трескалась кожа, --">