Ханна Мина - Судьба моряка

и он шагнул навстречу ей. Он двигался словно во сне, протягивая ей руку. Казалось, еще шаг, и он коснется ее, но вдруг она стала отступать назад, пока не скрылась в море. Море забурлило, вода вспенилась, в волнах мелькнуло светлое пятно. Потом волны утихли, скрылась луна, и он остался один на пустынном берегу, окутанном предрассветной дымкой.

* * *

Машина мчалась вдоль берега. Девочка долго с любопытством разглядывала Саида, который словно погрузился в сон наяву, потом тронула его за плечо:

— Ты поймаешь мне красную рыбку?

— У меня нет удочки.

— А руками?

Он ласково потрепал ее кудрявую головку.

— Рыбу руками не ловят, малышка.

— Значит, ты не можешь поймать красную рыбку? — Девочка пригорюнилась и молчала всю дорогу, пока они не подъехали к морю.

Машины остановились, и Саид, как бывалый моряк, приготовился выполнять обязанности гида. Пассажиры вышли из машин.

Гарсон из ближайшего кафе помог им перенести багаж на берег, где Саид уже выбирал место для палаток.

Он хорошо знал свое дело. Железным прутиком очертил три квадрата для палаток своих спутников — свою он решил поставить поближе к воде, — затем принялся забивать палаточные колышки и устанавливать шесты. Мужчины помогли ему поставить палатки, затем, переодевшись, все спустились к морю, а Саид остался заканчивать работу.

Место было выбрано удачно, пологи палаток, заменявшие двери, оказались с подветренной стороны и не хлопали. Саид остался доволен собой и, продолжая возиться с колышками, подумал, что спутники должны оценить его сноровку. Он не только покоритель морей, он знает каждый камешек на этом берегу.

Саид снял рубашку и остался в одних брюках. Он снова ощущал себя моряком и был счастлив как ребенок. Вспоминал, как убирал паруса на швартующемся судне, приводил в порядок палубу, устранял неполадки, зажигал на мачте фонарь, лучи которого отражались в недвижной воде, как сходил на берег или стоял на вахте, когда подходил его черед. Но сейчас у него не было корабля — одни лишь палатки, словно суденышки, бросившие якорь на песке. Их свертывают и ставят, как паруса, но никогда не спускают на воду, и они не отчаливают от берега. Да и он уже не моряк. Это время миновало, он оставил свою профессию, и вместе с нею ушли настоящие радости. Порой ему кажется, что он все позабыл — или способен забыть… Но вернись он на море, возвратилась бы и любовь к морю, и он снова стал бы тем, кем был когда-то, — моряком.

Гарсон принес стол, стулья и поставил их перед палатками, разложил на столе посуду. Саид убрал вещи, зажег три фонаря, повесив их на шесты перед палатками, расставил бутылки с охлажденным пивом, слегка увязая босыми ногами в песке, он присел на корточки и закурил сигарету. Солнце клонилось к закату, ночь медленно опускала на землю черное покрывало.

Саид в эти мгновения был похож на садовника, сидящего на корточках перед своей лачугой и разглядывающего плоды своих трудов, или на феллаха, созерцающего землю, которую он вспахивал и засевал, одетую весенним зеленым покровом.

Возле палаток никого не было. Саид курил и думал. Он был доволен сделанной работой, как рыбак, закончивший все приготовления, перед тем как отправиться ранним утром на рыбную ловлю.

Расстилавшееся перед ним море было спокойным и приветливым, по его глади пробегали последние отблески солнечных лучей. Это его мир, его вселенная, его юность. В порту стояли суда, покачиваясь у причала, в полутьме вырисовывались их мачты, как качающиеся деревянные шпили. Некоторые шхуны не спускали парусов, у большинства же они были свернуты. Ветер играл парусами. Саид привык различать настроение ветра, угадывать его норов, особенно накануне выхода в море.

Вдалеке, у острова Арвад, виднелись корабли, шлюпки, моторные лодки, бегущие по морю, — их силуэты отчетливо вырисовывались на горизонте.

Искупавшись, спутники Саида вышли из моря. Они бегали наперегонки, подымая фонтаны брызг, и капли воды стекали по их порозовевшим телам. Люди спешили к Саиду, словно хотели рассказать ему об испытанном наслаждении. Некоторые из них ринулись к палаткам, чтобы умыться и переодеться до наступления полной темноты.

Солнце скрылось, купальщики разбежались, море опустело, и только ветер продолжал будоражить его, гоня волны к берегу. По ночам какой-то неведомый дух завладевает морем. Рождаясь из черной бездны, он спускается к гребням волн, размахивая невидимыми --">