Луи Арагон - Страстная неделя

Луи Арагон СТРАСТНАЯ НЕДЕЛЯ РОМАН

Эта книга не является историческим романом. Любое сходство персонажей романа с подлинными историческими личностями, равно как и совпадение имен, географических названий, деталей, по сути дела, лишь чистая игра случая, и автор вправе снять с себя всякую за это ответственность во имя неписаных законов воображения.

А.

I УТРО ВЕРБНОГО ВОСКРЕСЕНЬЯ

Помещение, которое отвели подпоручикам, освещалось единственной свечой на столе, и огромные тени игроков всползали на стены, переламываясь на потолке. Уже начинали бледнеть в предрассветном сумраке давно не мытые оконные стекла.

Помещение подпоручиков… вернее сказать, Пантемонская казарма; здесь еще два месяца назад были расквартированы части королевского конвоя, отряженные ныне в провинцию, здесь не только подпоручики, но и поручики не имели своих коек; не хватало коек даже мушкетерам, которые, как и другие королевские гвардейцы, в армии фактически носили чин поручика, поэтому местные, парижане, как, например, Теодор, ночевали у себя дома, а большинство провинциалов стояли в гостинице. Но с тех пор, как была объявлена тревога, все сбились в казарму, и, поскольку сюда свели только офицеров, чины особых преимуществ не давали. В помещении подпоручиков (подпоручиков, которые в действительности были подполковниками) можно было встретить, что объяснялось личными связями, наряду с этими подпоручиками-подполковниками также поручиков, бывших всего лишь мушкетерами. Например, Теодора… Поэтому-то казарма скорее походила на училище, где старички берут новеньких под свое покровительство. Теодора, во всяком случае, офицеры приняли радушно, прежде всего потому, что он имел репутацию классного наездника, из тех, что посещают Франкони. Десять тревожных дней… Десять дней, в течение которых спали вповалку, чуть не друг на дружке, — и старички и новенькие. Само собой разумеется, наш Теодор спал ближе к дверям, потому что у дверей нашлась свободная койка, зато на верхнем этаже мушкетеры разложили тюфяки прямо на полу. Десять дней…

Десять тревожных дней, иными словами, десять дней не снимая сапог. Где-нибудь в походе еще куда ни шло, но в Париже, в Гренельской казарме! Конечно, спали, но как спали… В конце концов все эти россказни начинали действовать на нервы. Было еще полбеды, пока их назначали в караул в Тюильри, но с четырнадцатого числа караульную службу несла только Национальная гвардия. Томительно-тревожное бездействие. Ложились, забывались сном, вдруг просыпались, одним прыжком вскакивали с постели. Не говоря уже о дурацком цукании… Потому что с этими желторотыми юнцами… Вдоль тюфяков еще медлили запоздалые предутренние сновидения, лентяи понурившись сидели в темноте — и дневальные и те, что просто перебрасывались словами от койки к койке. Смятение, смятение, что бы там ни писали газеты!

— Вы читали вчерашний номер «Котидьен»?

Серый мушкетер сердито обернулся и увидел Альфреда. Молодой человек присел на край койки, где Теодор валялся прямо в сапогах, чуть ли не в полном облачении, в расстегнутом красном доломане — снял он только васильковый супервест, на котором был вышит белый крест с лилиями, да поставил в проходе между койками кирасу, подперев нагрудник спинкой, так что она походила на две молитвенно сложенные ладони. Только о чем молиться-то?

Альфред пришел поболтать со своим приятелем, столь же юным мушкетером Монкором, стоявшим возле койки и уважительно поглядывавшим на еще не совсем проснувшегося Теодора. Альфред и Монкор учились в одном пансионе, оба попали в Гренельскую казарму, правда в разные роты, но роты их были размещены на одном этаже. Несмотря на свой мальчишески тонкий стан, Монкор все же казался более взрослым, чем его бывший соученик по пансиону Гикса: Альфред, весь в белокурых легких кудряшках, выглядел совсем ребенком и, даже в темном плаще, накинутом на плечи, в доломане с высоким стоячим воротником, подпиравшим подбородок, в сапогах со шпорами, казался переодетой девочкой; свою черную с золотом высокую каску он держал на коленях, рассеянно гладя ее по-юношески тонкой рукой. Эх, хочешь не хочешь — приходится вставать! В помещении мушкетеров царил --">