Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк - Человек с прошлым

мысли и ругался.    Чаушские промысла раскинулись по течению Чауша верст на десять. Работы велись вверх по реке, и главная приисковая контора помещалась около старых промывок. Это был настоящий приисковый городок, сложившийся из самых разнообразных построек, по мере надобности. Амбары, конюшни, магазины, сеновалы, казармы, квартиры для разных служащих -- все это сошлось здесь без всякаго порядка, как сбившиеся с кучу овцы.    Гаврюшка, завидев всю эту приисковую городьбу, сразу отмяк. Что же, в самом-то деле, унывать раньше времени, а убьют, так убьют -- двух смертей не будет. Нужно признаться, что немаловажной причиной перемены настроения было совершенно пустое обстоятельство: Гаврюшка издали заметил кумачный сарафан приисковой стряпки Агаѳьи. Эта проворная баба без ума летела из конторской кухни в погреб. Наверно, теперь Евгений Васильич обедает, вот Агаѳья и мечется, как угорелая. Гаврюшка даже покрутил головой и приосанился в седле.    К конторе он подехал молодцом и спешился с ловкостью конокрада. Агаѳья как раз возвращалась из погреба с какими-то тарелками.    -- Евгений Васильич обедает...-- заговорила она, оскалив зубы.    -- Ладно... Скажи, что, мол, Гаврюшка того...    Привязав лошадь к столбу, Гаврюшка, не торопясь, отправился на кухню. Приисковая контора походила бы на длинную казарму, если бы не три крылечка и низенький палисадник, отгораживающий ее от дороги. Среднее крылечко вело в квартиру управляющаго, левое -- собственно в контору, а правое -- в кухню и людскую. Гаврюшка каждый раз входил в кухню с устало-довольным видом, как лошадь в свою конюшню. Очень уж аппетитно здесь пахло и жареным и вареным...    -- Барин зовет...-- сказала Агаѳья, успевшая отнести свои тарелки.    -- Ах, ты, игрушка!-- пошутил Гаврюшка, проходя в маленькую дверь, которая вела из кухни в столовую.    Евгений Васильевич сидел в конце длиннаго стола, сервированнаго совсем уж не по-приисковому. Великолепный сетер-гордон сидел на стуле рядом. Появление в столовой Гаврюшки заставило Евгения Васильевича оставить вторую порцию великолепнаго борового рябчика.    -- Ну что?-- коротко спросил барин, держа нож и вилку на весу.    -- ездил на Трехсвятский, Евгений Васильич... Видел Марѳу Семеновну и передал им письмо в собственныя руки.,    -- Ну?    -- Вот оне вам записку прислали...    -- И только?-- равнодушно спросил Евгений Васильевич, принимая из рук Гаврюшки смятый конверт.    Гаврюшка переступил с ноги на ногу, почесал затылок и, тряхнув головой, проговорил:    -- А ведь меня чуть-чуть не порешили, Евгений Васильич... Только это я поровнялся с Дуваном, а в меня -- как запалят из ружья...    Барин посмотрел на вернаго раба своими усталыми серыми глазами, пожевал губами и спокойно заметил:    -- Вероятно, холостым зарядом хотели тебя попугать... Знают, что трус.    -- Я? трус?.. Еще бы маленько, так и башка долой... Пуля-то чуть ко уху не задела.    -- Это тебе со страху показалось, Гаврюнгка...    -- Грозятся порешить, Евгений Васильич... Вам-то смешно, а мне и пол-смеха нет. Жив человек -- смерти боится...    Евгений Васильевич улыбнулся, молча налил стакан водки и молча подат верному рабу. Гаврюшка выпил залпом, вытер рот полой азяма и почувствовал себя кровно обиженным. А барин смотрел на него и продолжал улыбаться.    -- Они мне что сказали, Евгений Васильич: купленый вор... Это как по-вашему?..    Но барин уже хохотал, вздрагивая жирными плечами. Его полное, немного брюзглое лицо раскраснелось от натуги, на глазах выступили слезы. Он несколько раз хотел что-то сказать, но только безсильно взмахивал рукой. Свидетельницей этой немой сцены была одна Агаѳья, стоявшая в дверях кухни с кувшином молока в руках.    -- Так... как... они... сказали?.. Ку-пле-ный вор? О-ха-ха...    Агаѳья тоже прыснула от смеха и юркнула обратно в кухню. Гаврюшка стоял бледный, как смерть. У него губы искривились тоже улыбкой. Потом он схватил свою шляпу, бросил ее о пол и крикнул:    -- Ежели так, Евгений Васильич, так я тебе не слуга!.. Из-за чего я башку-то свою подставлял? Тебе вот смешно, а я-то под пулей был...    Гаврюшка выбежал в кухню, и оттуда через минуту полетели в столовую новые сапоги, новая шляпа, новый азям, опояска; а барин все хохотал, откинув голову назад. Когда он успокоился немного, Гаврюшка шел мимо конторы в одной рубахе и даже без пояса, размахивая руками и ругаясь себе под нос.    -- Эй, Гаврюшка!-- крикнул Евгений Васильевич в раскрытое окно.-- Иди сюда... Мне с тобой серьезно нужно поговорить, каналья.    -- Не --">