София Шамилевна Галлямова - Не забудь

рубаху, мягкая трава щекотала босые ступни. Месяца не прошло после окончания войны – мир пропах сладостным ароматом одуванчиков, вереска, разных цветов, росших на полянах и меж камней, а порох, пули и кровь спрятались под землёй. Дед Володара вместе с внуками ушёл на войну. От одной семьи в тысяча девятьсот сорок первом году ушло четыре человека – Глеб Прохорович, Володар, Борис и Мира. А вернулось трое. Все, кроме девушки.

Не давая себе воли думать о грустном, мужчина остановился, чтобы надеть обувь.

Спутник Володара уже был далеко впереди, когда ботинки на ногах были крепко завязаны. Володар никогда не страдал от одиночества. Когда он был один в округе, у него находились темы и мысли, думать о которых в компании попросту невозможно. Вот и сейчас нашлась тема для глубоких раздумий.

Как следует сказать старому ветерану о смерти его нежной, доброй и любимой внучки? Как не ранить бедного старика и не убить тяжестью горьких слов? И сколько ещё продлится эта боль и скорбь на его душе?

– Всегда. Больно будет всегда, – прошептал парень, поднявшись с колена, до побелевших костяшек сжав кулаки.

Подобные мысли сопровождали Володара до самого двора. Через несколько томительных десятков минут, парень оказался в саду, возле самого дома. Там, среди невысоких молодых рябин и дубов, что был уж чуть повыше, стояла его мама, рядом с инвалидной отцовской коляской. Вместе, счастливые и беззаботные, они глядели куда-то вдаль, приобнимая друг друга. Это были те люди, что вместе переживали об одном, вместе радовались за кого-то или что-то, вместе проходили через всё новое. Это были по-настоящему любящие люди.

Ветеран улыбнулся. Он любил своих родителей, а они его, друг друга, семью, весь мир. Казалось, желать большего – значит бессовестно желать невозможного. Что может быть прекраснее любящей семьи?

И вновь на глазах появляются слёзы, вновь в голове всплывает образ погибшей сестрёнки Миры. А Володар всё тряс головой, желая поскорее отпустить душу погибшей, чтобы та не томилась у мужицкого плеча и спокойно летела в небо…

– Надо уметь отпускать, – тихо-тихо сказал он сам себе, – надо уметь отпускать, и я обещаю, что отпущу. Сразу, как только ты отпустишь меня…

– Сынок?

Кудрявый поднял взгляд с земли на мать. Она обеспокоенно смотрела на него, всё так же приобнимая отца.

Мира была невероятно похожа на маму. Те же серые глаза, каштановые волосы, округлое лицо, острый носик. Сейчас парню показалось, будто сама сестра обернулась к нему и желает ответить.

– Я, мам.

– Глеб Прохорович заждался тебя, Вовочка. Думаю, до сих пор сидит в окружении ребятишек на крыльце. Сходи, проведай деда.

Володар улыбнулся. Он скучал по всем ним, по своей семье. Молодой ветеран очень ждал встречи с дедушкой. Глеб Прохорович был тем, кто действительно мог дать хороший совет, рассказать поучительную басню или разговорить человека в самый несчастный момент.

Кудрявый сильнее натянул рукав рубахи, по привычке скрывая от света шрамы. Он перестал уже замечать то, как натягивает, скрывает, заслоняет от чужих взглядов. Не так уж давно было. Не так…

«Грохот. Крики служащих – братьев и друзей. Дым сначала застилает землю, а потом, со следующим взрывом, зависает уже высоко в воздухе. Лопаются приборы, звуки налетающих самолётов не смолкает ни на секунду. Команда ПВО не успевает отслеживать самолёты. Люди кричат, на них сыпятся бомбы. Окопы и гроты уже не спасают – половина была утеряна под толщей твёрдой земли.

– Сюда! Быстрее!

– Живо в укрытие!

А отряд всё направляет в небо машины, пушки и всё, чем можно было подбить или отвлечь самолёт.

– Идиоты, вы же погибнете!

Машины стреляли, самолёты бомбили, мины взрывались, рушились дома, дым всё плотнее окутывал всё это.

Отряд состоял в основном из молодых ребят и нескольких служилых мужчин. Первые, ещё с чистым телом и сухими руками, метались туда-сюда, отстреливались. Вторые же, со сморщенной кожей и светлыми следами на теле, руководили ими и отдавали приказы.

Парнишка лет двадцати трёх носил снаряды, собирал всё, что найдёт под самолётами – что выпало, что стоило бы взять с собой в центр. Частенько находились ружья, а за ними выпрыгивали из-за кустов немцы, пытались сгубить, утащив в чащобы… только враги не сообразили, что русский лес против своих не пойдёт. Дорожки и тропы всячески извивались, путались меж собой и уводили не туда.

Так вот --">