София Шамилевна Галлямова - Не забудь

именно в тот самый день, когда главной целью отряда было задержать самолёты, а не отследить, кудрявый помогал и отстреливался вместе со всеми. И в одно мгновение пуля попала в стекло близ поставленного здания. Осколки разлетелись по сторонам, сотнями впились в одежду, десятками воткнулись в кожу. И именно это стекло оставило на руке солдата семь продолговатых шрамов и две еле виднеющиеся светлые полосочки…»

***

Дед сидел на скамье у невысокого деревянного заборчика, над которым сказочной дугой нависало пышное, ароматное дерево черёмухи. Множество маленьких птиц прилетало, садилось на деревья и щебетало, пока кто-нибудь случайно не шатнёт ветвь или не потянется за крупными, сладкими ягодами.

Около десятка ребят сидели рядом, на земле. Они внимательно слушали Глеба Прохоровича. Разговор с самым настоящим ветераном было огромной честью, выпавшей на долю малой ребятни. Они не смели перебить дедушку даже если он ошибался в датах или местности – как-то в воспоминаниях увидит реку там, где её отродясь не было, или в лесной роще вспомнит вересковые поля вперемежку с земляникой и камышами.

Незаметно для заинтересованной маленькой публики и воодушевлённого, счастливого рассказчика, Володар подошёл к черёмухе, становясь позади скамьи. С улыбкой на лице парень слушал рассказ дедушки, облокотившись о ствол дерева.

– …танки словно появлялись из ниоткуда, а мы всё стреляли по ним и стреляли! Не припомню, сколько длилась битва. Так вот. Наш отряд отстоял побоище. Как всё закончилось, так и упали наземь – все дрожащие, в поту и крови.

– Глеб Прохорович, Вам было холодно? – спросила маленькая девочка, с сочувствием и смятением подняв на ветерана глаза.

– А-то ж! Вы знаете, какие у моря ветры гуляют?

– Сотню летучих змей можно запустить, – со смешком дополнил деда Володар.

Все, находящиеся сейчас поблизости, повернулись и устремили взор за скамью, к стволу старенькой черёмухи.

– Володька! – радостно воскликнул старик и развернулся к внуку, – где ж тебя Боги носили?!

Парень обошёл дерево, заборчик, вскочившую с мест детей и сел рядом с дедом. На глазах наворачивались слёзы – от горьких воспоминаний пережитого и, конечно, от счастья. Они обнялись, радостно и крепко, хлопая друг друга по спине как старых добрых товарищей.

– За четыре года, дедушка, думаю, дороги не только мне ноги в кровь стёрли, – Володар посмеялся, украдкой смахнув с век слёзы и по-мальчишески шмыгнув носом.

Дети смотрели на них, счастливых, в глубине души тяжело раненых воспоминаниями. В глазах ветеранов блестели слёзы радости. Дети, что были постарше, плакали вместе с ними и так же улыбались, размазывая по щекам влагу. Младшие вскакивали с мест, беззаботно хихикая и хлопая в ладоши.

Не выпуская деда из объятий, молодой ветеран перевёл мутный взгляд на небо. Туда, откуда смотрела на них Мира. Туда, куда не переставая смотрели её мать с отцом. Куда ушли все те, что не смогли вернуться домой.

Ведь все эти слёзы, позванные с собой счастьем, все крики матерей на непослушных ребят и их же улыбки неугомонным чадам – всего этого не было бы, если бы не те, кто ушёл на небо, сохранив Родину…

– Глеб Прохорович, Володар Давидович! – позвал мальчишеский голос откуда-то сзади. – Спасибо, спасибо вам за всё!

Крепкие объятия разнялись, заплаканные глаза приоткрылись. К скамье подошла женщина, почти ещё девушка, и её маленький сын, неся на огромном блюде горячий, только что из печи пирог.

– Вы спасли нас, нашу страну, – почти плакала молодая мать. Как помнил Володар, жила она с мужем недалеко отсюда.

– О нет, милая, – Глеб Прохорович по-доброму посмотрел на неё, печально улыбнувшись, – мы были не одни. Нас было много, очень много. Вернулся лишь десяток из всех тех, кто ушёл.

Володар посмотрел девушке в глаза, словно заглянув в душу. Она, приметив это, тут же отвела очи к земле. В них тихо мельтешился огонёк горя.

Она потеряла мужа на войне. Сердце было полно несчастьем, обливалось кровью, а душа была разорвана в клочья. Общественная радость победе не доставляла ей особого счастья.

– Как звать тебя? – после недолгой паузы спросил дедушка молодую мать, прижавшую к себе сына.

– Валентина…

Дети не переставали шуметь. Кто-то нашёл неподалёку мяч. Вся публика перешла к игре, то подбрасывая его, то пиная босыми ногами ближе к дороге, уже за забором.

– Валюша, – обратился старик к --">