Николай Фридрихович Олигер - Дрок

Олигер Николай Фридрихович
Дрок

Николай Олигер

Дрок

В первых числах мая зацветает дрок.

Большую часть года он покрывает однообразной синевато-серой щеткой розовые скалы острова. Он сух и безлистен, и похож на жалких пасынков проклятой Богом пустыни. И в его зарослях любят ютиться серые ящерицы, ленивые, накаленные солнцем и, как будто, пыльные. Кроме этих ящериц, он никому не нужен. Турист, в поисках красот природы, небрежно ломает тонкие серые веточки своими тяжелыми английскими башмаками. А когда ослам приходится жевать его побеги, за неимением другой, более подходящей пищи, -- ослы кричат чаще, чем обычно, и на их кротких физиономиях явно отражается чувство горькой обиды.

Южная весна приходит медленно, почти незаметно. Последний лепесток последнего осеннего цветка опадает рядом с лопающимся весенним бутоном. Зимние бури иногда обрывают уже распустившийся миндаль, -- а над еще голыми виноградниками уже волнуется и дрожит воздух от летнего зноя. Лимонное дерево несет одновременно цветок, завязь и зрелый плод.

Но в первых числах мая расцветает дрок, -- и тогда только наступает настоящее весеннее чудо, чудо жизни. На пыльной серой щетине вдруг вспыхивают здесь и там золотые искры. Они множатся, как звезды после заката, их золото становится все тяжелее и воздух все гуще пропитывается сладким медвяным запахом. И к четырнадцатому числу, к веселому празднику Сан-Констанцо, старого патрона лазурного острова, сверкающее золото дрока покрывает все скалы И долины, отражается в прозрачных прибережных водах, заглядывает в окна чопорных отелей и роняет душистые чешуйки на каждую каменистую тропинку. Как переливчатые драгоценные камни, сидят в цветущем золоте пестрые весенние бабочки. Весь остров становится похожим на бесценный самородок, выдвинувшийся из глубины синих вод. Это значит, что чудо совершилось -- и в мир пришла любовь.

Но золото коварно, даже когда оно расцветает на пыльных тонких прутиках и потом, потускневшее, падает на камни, горячие от лучей.

Кое-что опасное таится также и в сладком медвяном запахе, -- по крайней мере, этому учит местная история.

Неподалеку от корсо Тимберио, в тесном переулке, приютился отель, -- из третьеразрядных, с запахом подгоревшего оливкового масла и с заштопанными одеялами на скрипучих деревянных кроватях. В кухне хозяйничает сама владелица отеля. Ее супруг, в фуражке с вышитой надписью, встречает на Марина Гранде пароходы с иностранцами. Две прислуги, девушки, получают по десять лир в месяц на всем готовом. Вознаграждение -- не очень крупное, но предполагается, кроме того, что постояльцы дают девушкам на макароны. Так именно и случается, если только пустуют не все комнаты.

Хозяйкин муж обладает недостаточно представительной наружностью. Для посетителей он щедро разбавляет густое каприйское вино водой из дождевой цистерны, но сам пьет его -- и очень охотно -- только в чистом виде. Поэтому нос у хозяйкина мужа похож на зреющую фигу, а слишком размашистая походка, нередко, внушает иностранцам основательные подозрения. Сама хозяйка любит соблюдать в кухонных расходах разумную экономию, -- но иностранцы терпеть не могут оливкового масла и в ужасе отворачиваются от поджаренного с луком осьминога. В самом деле, не кормить же их каждый день телятиной, которая стоит три франка за кило, считая тут же и кости.

А в конце концов, переулок, в котором поместился отель, -- слишком тесен и навевает на иностранцев жуткие мысли о каморре и о таинственных ночных убийствах. Десяток, другой чентезимов на макароны перепадает двум девушкам не каждый день...

Но, ведь, жить нужно, а денег на свете совсем не так много, чтобы пренебрегать даже и десятью лирами в месяц. Девушки нередко сменяются, потому что у хозяйки тяжелая рука и неровный характер. Посетителям прислуживают то быстроглазые неаполитанки, то сонные уроженки Массы и Позитано, то худощавые обитательницы гордого и нищего Амальфи. Каждая из них говорит на своем собственном диалекте. Для иностранцев, впрочем, это не представляет никакой разницы: всех этих девушек они не понимают одинаково. А смелые любовные атаки в темном коридоре одинаково кончаются пощечиной.

Мариетта была родом из Сицилии, из маленькой горной деревушки близ Палермо. Два ее брата с детства работали на серных копях. Ядовитое дыхание адского зелья отравило их обоих и сделало --">