Сергей Петрович Алексеев - Наш колхоз стоит на горке

Сергей Петрович Алексеев Наш колхоз стоит на горке

Приезжайте к нам в колхоз

Наш колхоз стоит на горке. Далеко кругом видать.

Глянешь вправо — даль лесная. Глянешь влево — рожь густая. Станешь к югу — речка с лугом. Повернись быстрей на север — вика, мята, просо, клевер. И, конечно, русский лен с четырех его сторон.

Наш колхоз стоит на горке. Он не лучший, он не худший. В чем-то первый, в чем-то нет. Записать в передовой — это будет очень много. Говорить о нем — отсталый, и обидно, и неверно. В общем, наш колхоз примерно, как солдат на переходе. Он пока не прибыл к первым. Он пока еще в пути.

Слава нашего колхоза за холмами — впереди.

Много разного народа населяет наш колхоз. Разве всех тут упомянешь? Разве всех тут назовешь? Люди здесь встают с рассветом и ложатся рано спать. Тут зимой и знойным летом не привыкли отдыхать. Тут кипит всегда работа, чтобы ты и твой сосед был накормлен, был одет. Слава этого колхоза, хоть она и впереди, тесно связана с людьми.

Ну, а люди — это люди. В каждом что-нибудь свое. Люди нашего колхоза — это гордость и беда. Есть великие герои, есть отпетые лентяи, есть ни два ни полтора.

Но конечно, в целом, в общем, наш колхоз на высоте. Если худо, мы не плачем. Не кричим мы об удачах. Мы совсем-совсем не те.

Приезжайте посмотрите — убедитесь в этом сами. Мы и сами ведь с усами. Палец в рот нам не клади. Мы готовы к встрече с вами. Напишите нам о дне. Адрес наш: среди березок, на Российской стороне.

Что же к этому добавить? Что же нам еще сказать?

Приезжайте посмотрите.

Наш колхоз стоит на горке. С горки лучше все видать.

Глава первая. История Топтыгиных

Девять — десятый

Председатели в Березках менялись, как сны. Просто беда бедой. Можно сказать — наваждение. За несколько лет сменилось их девять. Только приедет один, едва осмотрится, только приступит к работе — смотришь, на смену спешит другой. За ним третий, четвертый, пятый…

Одни уезжали по доброй воле. Других по партийной снимали линии. Кого-то забрали куда-то наверх, то есть люди пошли на повышение. Со снижением тоже были. Правда, последнее реже. Короче, с колхозным начальством история длинная. Как-то в Березках председатели не держались. Хотя и климат в Березках, можно сказать, отличный и люди душевные.

И вот приехал в село десятый.

Был он ни стар, ни молод. Ни худ, ни толст. Голос имел не громкий.

— Савельев, Степан Петрович, — представился прибывший.

Встречали его бригадиры и члены правления. А от рядового народа — старик Опенкин. После каждой подобной председательской встречи Опенкин делал прогноз, надолго ли новый в Березки прибыл. Как он к выводам своим приходил, из каких там примет и поверий, никому не известно. Но не было случая, чтобы старик ошибся. Поэтому на встречи его и брали.

Как водится, первым делом приехавший совершает обход по колхозу: пройдет по селу председатель, заглянет на фермы, на птичник, конный двор, другие осмотрит колхозные службы.

Все ждали, что новый с того же начнет.

И вдруг:

— Где здесь в Березках кладбище?

Где? За околицей. На самом высоком месте. Метрах в двухстах от села. Кто-то когда-то очень давно очень верно тут выбрал место. Гордились раньше в Березках кладбищем. Лучшее было во всей округе. Но те времена миновали. Теперь страшно глянуть на тот погост. Ограда давно разрушена. Ненасытные козы, как волки, бродят. Могильные холмики сникли, осыпались. А половина и вовсе с землей сровнялась.

Пришел председатель на кладбище. Шапку снял, постоял, посмотрел на убогие эти могилы. На кресты, которые вкривь и вкось, на козлиное это стадо.

Ничего не сказал председатель. Молча поклонился земле и ушел.

Вернулся Савельев в село, и дальше начался обычный всему осмотр.

Посещение председателем кладбища, столь неожиданное и непонятное, посеяло в колхозе десятки догадок.

— Может, он из поповского рода?

--">