Всеволод Вячеславович Иванов - Сокровища Александра Македонского

малозначительная и малоответственная, наверное, из отдалённых родственников Григория Максимыча…

Только, конечно, родственными отношениями объяснишь то, что Григорий Максимыч эти уничтожающие данные подал неизвестному во френче, добавив, что Андрей Вавилыч едва ли не лучший счётно-контрольный работник Наркомата и что, мол, он лично руководил работами командированной в кино комиссии…

Человек в стальном френче, мельком взглянув в данные, спросил — когда же появятся интересные фильмы? Вопрос был обращен к Андрею Вавилычу, но тот, вперив взор в сторону начальника, безмолвствовал. Тогда вопрос человека во френче повторил сам Григорий Максимыч, на что Андрей Вавилыч ответил, указывая на данные:

— Здесь имеются выводы. Фильмы скоро не появятся, поскольку в киноорганизациях занимаются совершенно посторонним делом.

— Каким же посторонним делом? — спросил неизвестный.

И опять Андрей Вавилыч безмолвствовал.

И опять Григорий Максимыч вынужден был повторить вопрос человека в сером и повторить в несколько строгом тоне, так как Андрей Вавилыч совсем не имел желания болтать чёрт знает перед кем! Андрей Вавилыч сказал:

— Возьмем хотя бы тему сокровищ Александра Македонского, на среднеазиатском языке Искандера Двурогого…

Человек в стальном, — разумеется, через посредство Григория Максимыча, — начал подробный расспрос. Андрей Вавилыч, глядя на своего начальника, отвечал по мере сил. Концом глаза он видел, как мелькают в воздухе очки неизвестного, который всё не хочет их надеть на нос!

Выслушав Андрея Вавилыча, человек в стальном, помахивая очками, углубился в просторное кресло и оттуда мечтательно заговорил:

— А всё-таки удивительные и талантливые у нас люди! Идет небывалая, жестокая и страшная война. В один день исчезают целые города, погибают сотни тысяч людей, мы недосыпаем, часто мы голодны, а всё же есть мечтатели, которые думают — о чём? О сокровищах Александра Македонского! И как думают!.. Как убеждённые, как знающие, как уверенные в их существовании, так, что невольно кажется, будто сокровища действительно существуют и лежат где-то в песках, или на дне реки, или в пещере, где-нибудь на Памире! Или ещё где-нибудь! Что же всё это значит? Ну, — что эллинская культура близка нам и мы являемся её наследниками. И ещё, — что мечта неистребима, какие б войны ни посылали на нас фашисты. Мы будем мечтать, — побеждают мечтающие, провидцы, пророки, апостолы…

«Тоже, апостол нашёлся!»— подумал Андрей Вавилыч, искоса глядя, как неизвестный, размахивая очками, быстро вскочил, пожал руку Григорию Максимычу и устремился с рукой к Андрею Вавилычу. «Лезет ещё с рукопожатиями», — продолжал думать Андрей Вавилыч, нехотя протягивая человеку во френче три пальца.

После довольно продолжительного отсутствия вернулся Григорий Максимыч, явно довольный тем, что спровадил родственника. Начальник уселся за стол и сказал, потирая руки:

— Умнейшая голова! Меня посетил. Да и вас, Андрей Вавилыч, похвалил. Теперь перед вами, Андрей Вавилыч, дорога открыта. Поздравляю.

— Ни один ваш родственник, Григорий Максимыч, не в состоянии испортить мне дороги, пока вы разрешаете мне стоять на ней.

— Ва, Андрей Вавилыч! Вы не узнали его? Ведь это не мой родственник, а…

И здесь Григорий Максимыч выпалил такую фамилию, при звуке которой все внутренности Андрея Вавилыча покрылись льдом, а язык примёрз к губам. Он хотел сказать было, что не узнал из-за снятых очков, но вместо слов что-то похожее на блеяние выскочило изо рта его!

Еле волоча ноги, вернулся в кабинет свой Андрей Вавилыч. «Кого не узнал! Чьим рукопожатием брезговал! О ком внутренне отзывался пренебрежительно!» — вот какие мысли скользили, сталкивались и мешались в голове его.

2

У Андрея Вавилыча много друзей, которые за него — в огонь и воду. И это вполне понятно. Умственный багаж Андрея Вавилыча так велик, что способен обогатить всех, и в то же время так объемен, что от багажа каждого отдельного человека берет себе известную, может быть, даже малополезную для того долю, отчего тот, вышесказанный, радуется.

Прихожу к Андрею Вавилычу вечером достопамятного дня.

Сам — полулежит на диване. Возле — сидит Хоржевский, поодаль — огромная туша Бринзы, — оба наши сотрудники, оба весьма различные и по-различному дружащие с Андреем Вавилычем и по-различному ненавидящие друг друга. Бринза считает, что Андрей Вавилыч --">