Николай Илларионович Данилов - Граница проходит рядом (Рассказы и очерки)

нарушив обычный ритм, громко выстукивало: «Не дой-ду! Не дой-ду!..».

Минуты отчаяния прошли, и мужчина поднялся. Подумав, сбросил с плеч рюкзак, по-собачьи быстро вырыл яму, положил его туда. А это что еще давит на грудь? Он сунул руку во внутренний карман куртки и медленно вытащил ее назад. Нет, с этим предметом расстаться он не решился. Закопав яму, путник осмотрелся: вокруг рябые барханы — большие, средние, маленькие — ничего примечательного; такие он миновал вчера, позавчера. Если доведется вернуться за рюкзаком, как он его найдет? Безнадежно махнув рукой, побрел дальше, строго на север.

Это случилось глубокой ночью, через шесть-семь часов после того, как путник оставил под барханом свой нужный и ценный рюкзак. Он не поверил ушам, замер, весь превратился в слух. В пятистах метрах, не дальше, надрывно прокричал ишак, сонно и глухо забрехала старая собака, тотчас же ей вторила молодая, заливисто и звонко. Человек побежал. И откуда только взялась сила! Он бежал, падал, вставал и снова бежал, хрипло крича: «Воды!.. Воды!..».

Его услыхали собаки и, подняв отчаянный лай, бросились навстречу. У путника заплелись ноги, он упал и, не сумев подняться, пополз на четвереньках, не обращая внимания на яростную атаку псов. Потом он уловил человеческий голос: кто-то отгонял собак. С этого момента человек окончательно потерял силы, распластался на песке, уходя в забытье…

Очнулся от первого глотка воды. Дрожащими руками схватил большую глиняную чашку, булькая и брызгая, опростал ее и жестами попросил еще. Залпом опрокинув вторую чашку, он осоловелыми глазами уставился на спасителей.

— Болды! — произнес седобородый мужчина в сером чекмене.

— Болды, — тихо повторила пожилая женщина в длинном красном платье.

— Спасибо, — слабым голосом поблагодарил путник. — Геолог я… отстал… заблудился…

Он уронил голову на подушку и ушел в глубокий сон…

Проснулся от солнечного зайчика, который пробился сквозь густые ветви карагача и через окно упал на пол кибитки. Припоминая, что с ним произошло ночью и куда он попал, человек обвел глазами помещение — никого. Но вдруг интуитивно почувствовал, что у его изголовья кто-то стоит. Помедлив, как бы спросонья, он сунул руку под куртку и похолодел — пистолета в кармане не было.

— Доброе утро, незнакомец! — услышал он чей-то бодрый голос.

Мужчина вздрогнул, повернулся и резко откинулся назад. Около двери стояли, держа автоматы наизготовку, два молодых пограничника. Глаза незнакомца еще больше расширились, когда он увидел у ног сержанта свой рюкзак. Не дожидаясь команды, мужчина встал на ноги и поднял руки.

— А мы шли за вами от самой границы, — весело сказал сержант, — и тоже, между прочим, без воды…

Письмо

ляши, Солодов! — сержант держал в руке синий конверт с большой красной маркой. — От нее…

— Брось баловаться, — солдат потянулся к письму, но сержант поднял его высоко над головой:

— Нет, пляши, так не дам. Пограничник подбоченился и, неумело притоптывая, с улыбкой прошелся вокруг сержанта.

— Вот теперь другое дело!

Первая же строчка «Сергей, здравствуй!» насторожила. Что бы это значило? Раньше писала: «Здравствуй, Сережа!». Предчувствие чего-то неприятного сдерживало желание читать. «Извини за задержку. Молчала. Требовалось время, чтобы все хорошо обдумать и ответить честно и прямо…»

Солодов, не отрываясь от письма, пошел через двор заставы к конюшне. Прислонившись к углу здания, он вчитывался в строчки и мрачнел. «Ты — хороший парень. Из всего нашего класса, пожалуй, я тебя (имею в виду мальчишек) уважала больше всех. Перед отъездом в армию ты меня поцеловал. Это был первый поцелуй (не в счет родительские), и он останется на всю жизнь у меня в памяти. Я обещала тебя ждать, и это тогда было искренне…»

Раздались шаги, Солодов оторвался от чтения. Мимо прошел ковочный кузнец Григорий Черненко.

— Счастливчик, Серега, — бросил он на ходу. — Письма получаешь пачками…

— Тачками, — неохотно отозвался Солодов, тоном дав понять, что сейчас не время для пустых разговоров. Кузнец снял с противопожарного щита веревку и, звякнув своими инструментами, молча --">