Анатолий Васильевич Кузнецов - Огонь

Анатолий Кузнецов Огонь Роман

Глава 1

Известие о самоубийстве Димы Образцова ошеломило Павла.

Даже сейчас, сидя пятый час в междугородном автобусе, перечитав все газеты, перекусив и даже поспав, он не мог отвлечься от мрачных мыслей. Его мозг упрямо вспоминал давешние похороны и пытался что-нибудь понять в этой истории.

Может, это была иллюзия, что он пытается что-то понять, но, во всяком случае, еще ни одна смерть, с которой приходилось ему сталкиваться в жизни, не потрясла его так конкретно. Так свирепо, реально своим… Чем, да, чем? Бессмыслием? Или, наоборот, таким глубоко лежащим смыслом, какого простому смертному средь тьмы забот и суеты просто не понять? И, кажется, непостижимость…

А было так. Дима Образцов поехал на Север писать очерк о каком-то комбинате. Уезжал бодрый, грозился привезти не только очерк, заказанный центральной газетой, но, если удастся, книгу. Очень веселый и полный планов уезжал.

Никто не мог рассказать, что с ним произошло, потому что он жил там один, остановился в гостинице, ходил по комбинату, по стройкам, к, рыбакам… Вдруг в редакцию газеты пришла телеграмма, что корреспондент умер, и спрашивалось, что с ним делать. То есть не с ним, а с телом.

Его нашла утром горничная. Она долго стучала, но открыть дверь не могла, потому что изнутри крепко застрял ключ. Дверь взломали, обнаружили жильца мертвым, уже закоченевшим. Вскрытие показало, что он принял большое количество таблеток очень сильного снотворного — совершенно непонятно, где он столько достал и почему имел с собой. А может, он просто не мог уснуть и перебрал слишком много таблеток? Может быть, это было вовсе и не самоубийство, а несчастный случай? Но кто знает? Свидетелей тому не было.

Около недели длилась различная переписка, исполнение многих формальностей, потому что, как выяснилось, существует целый свод правил перевозки покойника. Наконец тело доставили — в большом запаянном цинковом ящике; и, учитывая, что оно, вероятно, имело уже непривлекательный вид, было решено хоронить Диму в этом ящике, не вскрывая.

Никто больше не увидел лица Димы. Участвовавшим в похоронах был представлен только его портрет — очень хорошая увеличенная фотография, на которой Димка был молод, женственно красив, оптимистично смотрел вдаль. В последние годы Димка был явно не таков, но льстивая эта фотография времен учебы Димки в институте и стала толчком, вогнавшим Павла в странное состояние: заставляла она многое припомнить.

Дело в том, что Павел и Дима некогда поступали в институт вместе. Одинаково боялись, наберут ли нужные баллы, зубрили одни и те же учебники, сообща заготавливали шпаргалки, даже, кажется, отметки у них получились одинаковые.

Потом в общежитии пять лет спали на соседних койках, и не раз приходилось делить на двоих последнюю сайку.

Дима Образцов родился и вырос в деревне. Он пришел в институт, имея тощенький стаж работы в районной газете и буквально космическую тягу все узнать, понять, увидеть. Город его ошеломил и сильно подхлестнул А были у Димки прекрасные, большие и вопрошающие глаза, действительно что-то женственное. Он очень тонко чувствовал погоду, поражал всех точными предсказаниями… Пожалуй, что-то в нем было этакое есенинское, трогательное, что очень располагало к нему.

Как парень способный, он вскоре стал отлично учиться. Удачно писал разные заметки, которые все чаще печатались, и каждый раз он приходил в восторг и очень мило, забавно гордился.

Потом Павел стал замечать, что Димка иногда слишком уж задирает нос. Появились в нем нотки самоуверенности, он рассуждал все безапелляционнее, научился покрикивать и обрывать на полуслове всех, кого, видимо, считал глупее себя.

Статьи его стали наступательно-воинствующими, и случалось несколько раз, что его материалами газеты открывали на своих страницах целые дискуссии.

Сам он словно бы подрос, распрямил плечи, ходил широким, уверенным шагом, ни над каким вопросом больше двух секунд не задумывался, особенно отвечая на записки при встречах с читателями. Да, он очень полюбил эти встречи, и надо признать, что говорил он остро, напористо, убежденно, задиристо, а это слушателям всегда нравилось.

Скорее всего ему хотелось походить на Маяковского, но, возможно, потому, что талант --">