Владимир Михайлович Андреев - Зелёные кони

Зелёные кони (роман)

Часть первая

Глава первая

Офицеры батальона собирались на квартире у майора Третьяченко.

Приходили, садились за стол, поздравляли друг друга с праздником. Иные, побыв некоторое время в кругу сослуживцев, были вынуждены покинуть компанию: обещали жёнам вернуться домой пораньше.

Третьяченко никого не задерживал. Прощаясь, молча пожимал каждому руку, кивал понимающе головой. Его глаза при этом как бы говорили: «Объяснять ничего не надо, спасибо, что зашли».

Настроение у всех было приподнятое: завтра День Советской Армии — 23 февраля. По этому случаю грешно было бы не собраться.

Но у офицеров батальона имелся и другой, не менее важный повод для хорошего настроения: в приказе по полку батальон Третьяченко был выделен как лучший…

Третьяченко с удовольствием принимал гостей. Уже было сказано немало хороших слов. Сам Третьяченко, правда, предпочитал помалкивать. Только иногда хитрая улыбка мелькала на его большом грубоватом лице и маленькие глазки щурились, и для всех было совершенно ясно, какие мысли бродили в этот момент в голове комбата: «Посмотрим, посмотрим, товарищи, как вы сумеете закрепиться на взятом рубеже, как разовьете свой успех дальше…»

Более других среди офицеров именинником себя чувствовал капитан Федотов, командир первой роты, — его подразделение было отмечено в полковом приказе особо.

— Если бы не одно обстоятельство, то в роте у меня насчитывалось бы не семьдесят пять процентов отличников, а восемьдесят или даже девяносто, — сказал он негромко и, прокашлявшись, добавил: — Если бы не это обстоятельство, устранить которое мне трудно, можно бы и побольше сделать…

Капитан Федотов говорил, ни к кому персонально не обращаясь, говорил как бы в пространство. Но все присутствующие прекрасно понимали, на что он намекает, и ждали, что ответит ему командир батальона.

Третьяченко, однако, не торопился с ответом. Весь его немалый служебный опыт давно приучил его к тому, чтобы не бросаться словами, дать, как он выражался, «устояться явлению», любил он, кроме того, покопаться в проблеме, прежде чем решить ее, и поэтому некоторые считали его человеком негибким, излишне спокойным и даже тугодумом.

— Хотелось бы, чтоб ты преодолел свои «обстоятельства» самостоятельно, — сказал Третьяченко, поблескивая глазками. — Постарайся, найди ключик, — прибавил он, склонившись к Федотову и как будто уговаривая его. — По-моему, твой лейтенант Парфёнов — не такой уж плохой парень. Правда, шлея попала ему под хвост. Но ты старше, умнее — ты обязан найти выход. — Третьяченко знал, что между Федотовым и находящимся у него в подчинении командиром взвода Парфеновым появились в последнее время какие-то шероховатости, недоразумения. Но он надеялся, что все уладится само собой, без его вмешательства, и поэтому не вникал в их отношения глубоко.

Федотов вздохнул и покивал сокрушенно головой, давая этим понять, что, хотя он и иссяк в своих попытках воздействовать на Парфенова, все же попробует еще раз, так как иного выхода у него нет: начальство приказывает — он обязан подчиниться.

— У каждого из нас, Дмитрий Тимофеевич, есть свои обстоятельства, — назидательно проговорил чернявый и щеголеватый начальник штаба батальона. — А иначе бы нам и делать было нечего, если бы вокруг ничто не мешало. Думаешь, у Рогачева не было обстоятельств?

— Вам Рогачев еще долго будет сниться, — промолвил Федотов.

— Конечно, долго. Отличный был командир роты, — вмешался в разговор Третьяченко. — И не косись, пожалуйста, иронически на Матвеева, он тут ни при чем, он — человек новый, но я и ему тоже скажу напрямик: Рогачев, его предшественник, был первоклассный командир, он, брат, превосходно умел преодолевать всякие обстоятельства, с людьми умел работать.

— Ну вот, — развел руками Федотов, — задним. числом теперь хвалят Рогачева, а когда он был тут, к нему претензии, бывало, на каждом шагу сыпались. Что ж, разве я не помню?!

— А тебе не обязательно все помнить. Рассуждать надо и слушать, что сейчас тебе говорят, — ответил Третьяченко улыбнувшись.

Комбат, со свойственным ему умением, приобретенным опять же за годы военной службы, решил одновременно и уколоть Федотова за то, что он хвалился, будто мог бы довести количество отличников в роте до восьмидесяти процентов, и в тоже время --">