Леонид Николаевич Завадовский - Золото

— Нанесли же его черти. Так и думал нагонит. Он порожняком, а я с возом.

Мигалова не стеснялись. Возле кучи песка, только что вываленной на пол, ребята упали на колени и торопливо принялись выбирать на ощупь золотины. Остальную породу с богатым содержанием посовали по карманам и за голенища сапог.

— Крой, пока ярмарка, — усмехнулся Мигалов. — Только уговор — не попадайся.

— Мигалыч, приходи, вместе промоем, — пригласил Мишка.

— Мойте без меня, не надо.

Мигалов, поглядывая на ребят, незаметно вышел из зумпфа, шмыгнул в совершенно темный водоотлив, прошел по просечкам, наконец, остановился, нагнулся, пошарил под стенкой, нащупал лаз, отвалил камни и пролез сквозь тесную дыру. Рассеянный по стенкам длинного туннеля свет едва брезжил впереди. В отдаленном забое, запрещенном к выработке, было тихо, словно в могильном склепе, но привычный слух уловил мягкие шорохи. Прошел еще несколько шагов и уперся в невысокую стенку короткого отнорка{7} от забоя. Две свечи полыхали в подсвечниках, вколоченных в мякоть между камней. Тень шахтера, переломленная сводом, торопливо наклонялась, шарила под ногами. Чтобы не испугать приятеля, Мигалов кашлянул в ладонь. Молодой ловкий парень вытер грязь с лица рукавом рубахи и поставил кайлу к стенке.

— Ты, черт, подкрадешься и не услышишь.

— Ну, как дела?

— Идут. Контора пишет.

Мигалов зажёг от свечи свою бленду, присел на корточки и пристально вгляделся в искромсанную стенку. Не утерпел — потрогал рукой. Под пальцами осязались маслянистые выступы, ценность которых понятна лишь опытному шуровщику{8}.

— Тут и самородочки есть, оказывается. Ты как, Жорж, отдельно их выбираешь или с породой кайлишь?

— А ты поучи меня, как шуровать, я послушаю.

— Я не учу, а спрашиваю.

Приятели закурили. Свет фонаря, поставленного на пол, освещал их лица снизу, от этого они казались странными: с черными скулами, с розовыми ноздрями и без черепов. Шахтер и смотритель сидели в так называемом «алтаре»{9}, в забое, заделанном полуторачетвертными бревнами, скрепленными железными скобами. Много алтарей уже понаставили новые хозяева, английские капиталисты. Жорж в тишине мечтательно сказал:

— Пятнадцатый еще откупорить бы. Ну, и забой, скажу я тебе, как спирт неразведенный.

— Очень близко к откаточному, номер не пройдет.

Жорж выплюнул изо рта окурок и поправил спустившийся рукав. Обнаженная рука заиграла четкими мускулами. Поплевал в ладони, потер их друг о дружку.

— Ну, Коля, вали на стрему{10}, а то налетит какой-нибудь гад. Если один — ей-ей по лбу стукну.

Младший смотритель вышел из забоя, а изломанная тень на потолке и стенах снова принялась наклоняться к глыбам торчащего камня, и кончик кайлы затюкал, заскреб вокруг крупных золотин величиной с черного таракана. Они сидели в мягкой примазке целыми семьями, словно пригрелись возле теплой печи. Россыпь помельче Жорж кайлил с песками и потом мыл в ямке с водой прямо в шахтерке{11}.

Мигалов пробирался дальше по бесчисленным ходам. В черной тьме находил нужный забой, где шла шуровка, — его участок работал на очень богатом содержании. Золото, как крепкое вино, делало мысли уверенными и легкими. Руки добродушно трогали серые холодные стойки, словно смотритель похлопывал по плечу приятелей. Ребята встречали его радушно и весело, крутили тачки с водой, мыли наспех, кое-как, благо воды много.

Наплывы ила покрывали уже полы, кое-где в просечках, даже в главном штреке, ноги шлепали будто по осенней дороге.

2

На вышке пробило двенадцать. По стремянкам сплошной гущей поднимались и спускались смены, словно людей выдавливал и втягивал мощный насос. Коротко лязгали колокола, отрывочно свистели лебедки. Ныряли бадьи, нагруженные инструментом. В раздевалке торчали новые люди. Глаза незнакомого инженера подозрительно оглядывали шахтеров с ног до головы, обыскивали с острой недоверчивостью карманы, залезали за голенища сапог, исподлобья смотрели в лица. Чувствовалось — ждут чего-то, дождутся и тогда начнут встречать по-своему.

Мигалов сдал шахту второй смене, прошел в раскомандировочную, повесил брезентовую накидку, поднялся наверх и хотел выйти, но столкнулся лицом к лицу со старшим смотрителем.

— Ты, дорогой, где же сегодня пропадал почти всю смену?

— В чем дело?

— Служить не хочешь, так скажи. Мы будем знать.

— Кто это «мы»? — спросил --">