Сергей Сергеевич Андропов - Самолет на болоте

Алексей лишь слушал. А Евгению нужен был сейчас именно такой слушатель — молчаливый, ни о чем не спрашивающий.

В жизни каждого человека может наступить такая минута, когда всю душу свою хочется открыть кому-то и немедленно. Так было в этот вечер и с Ладиловым.

Потом Евгений засмущался, словно очнулся:

— Слушай, Лешка! Я плету черт знает что, а ты молчишь! Надоел тебе своими вздохами. Пойдем-ка отсюда. И давай зайдем к… Эле?

Предложение немного удивило Коноплина.

Решение возникло тут же: они найдут Элю, затем он, Коноплин, уйдет, оставит их вдвоем.

— Согласен. Поздновато, правда, но, может быть, застанем.

В маленьком аккуратном дворике их встретил Матвей Тимофеевич. В шлепанцах на босую ногу, выпущенной поверх брюк синей рубашке с расстегнутым воротом, он выглядел совсем по-домашнему.

— А-а, хлопцы! Долго же вас не было! А тебя, Леша, так совсем давно. Ну, дело военное. Проходите в беседку! Потолкуем, а тем временем внучка чаю нам сообразит с вишнями или смородиной. С куста небось и не пробовали?

Евгений оглядывался по сторонам. Алексей заговорил первым:

— Спасибо, Матвей Тимофеевич! Эля дома, кажется?

— Ну-ну. Оно, конешно, со стариком трудно усидеть — скука. А Элеонора за домом. Развела цветник, вот и поливает без конца свои незабудки да георгины разные. Известное дело — женское.

— Эля, гости пришли! — громко позвал он.

Девушка была в стареньком ситцевом платье, тапочках. Светлые волосы растрепались. Она немножко смущалась, хотела уйти в дом переодеться. Евгений ее удержал:

— Мы на несколько минут всего. Вы пройдетесь с нами немного?

Наверное, и Матвея Тимофеевича удивило обращение Ладилова на «вы». Он с интересом разглядывал поочередно всех троих.

Попрощались с ним. Старик откровенно сказал:

— Какие-то вы сумные оба. Никак что случилось? Ну, да молодые, разберетесь, что к чему, сил хватит. А мне вы не объясняйте! — замахал он руками. — Прожил на свете не один десяток лет, слава богу. Гуляйте!

Эля о несчастье откуда-то знала. Аэродром рядом, разбитый самолет не ускользнул от внимания любопытных.

Алексей постоял несколько минут, предложил:

— Я сейчас уйду. До свидания, Эля! А тебя, Женя, в гостинице буду ждать.

Его никто не остановил.

— Тебе плохо, Женя? — тихо спросила девушка. — Как это могло случиться?

— А, неважно! — отмахнулся Евгений. Прежняя самоуверенная нотка зазвучала в его голосе. Тут же он изменил тон, заговорил тоже тихо: — Вообще-то… Ясно, мне тут больше не служить, не летать, если еще летать позволят. Впрочем, Эля, я не с этим пришел, Я выкарабкаюсь, увидишь. Я хотел… хотел спросить тебя еще раз: решение твое твердое и окончательное?

Евгению стало холодно. В его голосе не было никакой уверенности. И сказал он последнюю фразу каким-то тусклым тоном. Он только сейчас понял, что напрасно затащил сюда друга, шел сам. Он заранее знал, что ответит ему Эля.

— Не будем об этом, Женя. Мне искренне жаль тебя!

— Жалость — не любовь. И на том спасибо! — усмехнулся горько, осуждающе.

Девушка вспыхнула:

— Я жалею о том, что произошло с тобой, с твоим самолетом. Вот я о чем! Скажи, ты понимаешь, кого или что ты любишь? Чья это любовь, о которой ты мне раньше говорил? Ты только выдумывал все это! Хотя не так. Ты в самом деле полюбил одного-единственного человека — самого себя. Да, да! Как же, Женька Ладилов, покоритель всего и вся, в том числе и девичьих сердец! Эх ты! Обидно за тебя! Ты не такой плохой, на самом деле мог бы быть очень хорошим. А помимо своих достоинств, ничего не видел, ничем не интересовался.

Эля отвернулась, голос ее дрожал.

— Ну что ты, Эля, зачем?

Успокаивал девушку, а холод в груди оставался: его слова ничего уже не могли изменить в их отношениях.

— Прости меня, Женя. Я понимаю. У тебя большое горе, а тут еще я. Но другой я не стану. Какая есть. Прости. И не жди.

— Не нужно так! Ты еще лучше, чем я думал раньше. И теперь забыть тебя мне будет трудно. Особенно после всего.

— Девушку ты встретишь и лучше меня. Только умей видеть в ней человека, человека прежде всего равного тебе, заслуживающего внимания, заботы. Ах, зачем я говорю! Я уверена, ты сможешь быть другим. Сможешь?

— Увидим. Ты мне во многом помогла. Не поминай лихом!

Евгений круто повернулся и пошел в темноту. Издали к нему донеслось негромкое:

— Не забывай, ты сможешь, Женя!

ЭТОМУ УЧИЛА ЖИЗНЬ

--">