Владимир Николаевич Крупин - Зерна

Зерна

Предисловие

Читатель, вы открыли сейчас эту книгу, наверняка одну из многих для вас. Но уж коль вы ее открыли, я осмелюсь остановить ваше внимание: сейчас, с этой минуты и до того момента, когда вы закроете последнюю страницу, вы становитесь соучастниками не столь редкого, однако знаменательного события — рождения нового автора.

Очередная для вас книга есть первая — самая первая! — того, чье имя стоит на обложке. С этой книгой молодой писатель входит в литературу, вы сейчас — один из первых его читателей… и судей.

Несколько слов о первых книгах вообще.

Известны случаи, когда первая книга автора становилась выдающимся событием для современников и вехой в истории литературы. Грибоедов так и остался для нас как автор первой и, к сожалению, единственной своей книги «Горе от ума». Достоевский вошел, поразив сразу своим талантом, опубликовав «Бедных людей». Но прямо скажем, такие исторические победы на первых шагах — крайне редкое явление. Пожалуй, они случаются реже, чем появляются гении, так как не каждый-то гений заявляет о себе с первого раза.

Куда чаще случается обратное. От нового автора ждут новых открытий, а он преподносит повторение известного, давно открытого. И это, право, случалось не только у тех, кто впоследствии подтвердил свою недаровитость, но и у писателей, чьи произведения стали потом национальной гордостью. Вспомните хотя бы первый поэтический опыт Некрасова — «Мечты и звуки».

Но есть еще особого рода первые книги, в которых автор — смело или робко, смотря по характеру, — оглядывается вокруг, открывает мир, старается понять, вдуматься — кто он сам такой, что связывает его с остальными людьми. И, как правило, эти первооткрытия сопровождаются тем непосредственным удивлением, которое часто, увы, затем утрачивается. При этом вовсе не обязательно автор первой книги должен быть простодушно наивен. Удивление не мешает проявлять и проницательность и глубину.

Было бы, наверное, некоторой неосторожностью с моей стороны заявлять, что молодой писатель В. Крупин чрезвычайно глубок, исключительно прозорлив в своей первой книге «Зерна», Пусть сам читатель оценивает его. Но бесспорно, на мой взгляд, одно — он обладает своим взглядом, своим отношением, что принято в обиходе называть несколько подзатасканным словом — самобытностью. И по рассказам и повести отчетливо чувствуешь, что она идет от пережитого, от биографии человека, который родился в глубине России, чье детство легло на голодный конец войны, на тяжелое послевоенное время, кому пришлось пробиваться к образованию, к культуре, рассчитывая только на свои силы.

Родина у Крупина не просто предмет описания и умиления, а часть великого общего, которое подлежит сравнению. Родное может даже проигрывать в этом сравнении, но тем сильней чувствуешь его связь с собой. «Мои кастальские ключи, — признается автор, — текут из-под сосны».

Бесхитростные истории, рассказанные от лица автора или от лица старой женщины-матери, рассказы, миниатюры, — не просто повествование, но и оценка, и анализ жизни, часто своеобразный моральный кодекс, преподнесенный мимоходом и неназойливо.

Голубей выгнали из чердака, вставили окно, наутро окно разбито, один голубь мертв. Тот, первый, который прокладывает дорогу остальным.

Писатель только тогда имеет право называться писателем, когда видит и чувствует не так, как заурядный человек. Он обязан увидеть то, мимо чего другие проходят, не обращая внимания, его должно радовать и огорчать то, что других оставляет равнодушными. Если же писатель заурядно чувствует, он преподносит духовный ширпотреб, а потому такой писатель неинтересен, больше того — не нужен. Зачем читателю сообщать, что он и сам уже давно ощущает.

Первая книга не дает никаких прав на снисхождение. Ее следует судить столь же строго, как и любую другую книгу. Не сомневаюсь, кому-то что-то может здесь не понравиться, что-то кого-то оставит равнодушным, но если вы, читая, почувствуете, как я почувствовал, надежду — этот автор еще скажет нам многое, — значит, творческое знакомство оказалось содержательным.

Читателю остается ждать новых встреч, от автора зависит, чтобы они произошли как можно быстрей.

Владимир Тендряков

--">