Сергей Яковлевич Савинов - Распятие. Повесть из Пражской жизни

С. Савинов Распятие (Повесть из пражской жизни)

Посвящаю жене — моему другу и сотоварищу.

Автор.

ГЛАВА I

Идя вниз по замковой лестнице, Филиппов по обыкновению остановился на круглой площадке и подошел к баллюстраде. Каждый раз он с неизменным удовольствием глядел отсюда на красавицу стобашенную Прагу. Далеко внизу разноцветными пятнами играли в лучах заходящего солнца остроконечные крыши домов Малой Страны, их как бы покрывал огромный зеленый купол храма святого Николая, а за серо-желтой громадой его пышно-тяжелых форм виднелись на серебре реки мосты и в дымке лежал город, каменное месиво тысяч домов и сотен башен.

Вот уже два года, чуть ли не ежедневно, на пути от квартиры Филиппов здесь останавливался и любовался знакомой картиной.

Серый дождливый день накрывал город перламутровой полупрозрачной тканью, смягчая острые взлеты колоколен и резкие контуры башен… Золотое солнце открывало новую игру теней в кривых уличках и на фоне синего неба позволяло видеть контуры даже самых дальних предместий… В зимний день белизна снега на крышах и улицах подчеркивала архитектурные сплетения средневековых строителей, а летняя зелень создавала восхитительную раму этой картины, знакомой и всегда радостно новой.

Сегодня, выйдя в город только с целью пройтись перед назначенным деловым свиданием, Филиппов задержался дольше обычного. Ярко-желтые и красные блики зрелой осени расцветили пейзаж восторженно-вакхическими тонами и, словно в унисон с ними, из глубины мерно плыли густые удары церковного колокола. Бросив быстрый взгляд на поднимающийся за домами склон парка, играющий пестрой смесью зелени, апельсина, лимона и крови, Филиппов пошел вниз, вышел к трамвайной остановке, свернул в тихую уличку строгих дворцов и подстриженных парков и вскоре подошел к тихому кафэ.

Среди немногочисленных посетителей тотчас оке поднялась фигура знакомого.

— Здравствуйте! Я вас уже жду.

— Здравствуйте! Я, кажется, не опоздал.

— Нет, только я хотел вам предложить переменить место. Здесь отвратительное пиво. Если ничего не имеете против, пойдем к Томашу. Там теперь тоже мало народа и можно будет спокойно поговорить.

— Идем.

ГЛАВА II

Пройдя два квартала, они вошли под сводчатый кров Томаша, этой пивной, четвертое столетие славящейся густым темным пивом того характерного красно-бурого цвета, который у пражских знатоков известен под именем «гранат».

За кружкой пива сухо и деловито обсуждались условия поставки дутых кирпичей и песка для бетона, досок и стропил и всего того строительного материала, который нужен для загородной виллы.

— Стало быть, господин Филиппов, мы обо всем договорились. Пожалуйте завтра ко мне в контору, подпишем договор и начнем работу. Вы будете мной довольны.

Филиппов с удовольствием тянул пиво. И самый вкус пива, и сознание, что обеспечен солидный заработок, и мягкий голос собеседника и аляповатые фрески на стене, изображающие какого-то рыжего молодца в остроконечных туфлях и красном колпаке, держащего обеими руками кружку с переливающейся через край пеной — все было приятно.

Он обменивался отдельными фразами, не следя за их связью между собой, слушал столь частые в Праге за пивом воспоминания о России, и шипящие, скрипучие звуки чешской речи смягчались и мягким светом из тусклого окна и густым, крепким пивом. Кружка сменилась другой, потом появилась третья. Филиппов выбирал у подошедшего к столу продавца сардинки и моченый перец, брал ловко нарезанную спиралькой редьку и не хотел обидеть этого милого чеха, угощавшего его от чистого сердца, ибо он тоже заключил выгодную сделку.

В старинных железных шандалах, где когда-то горело масло, вспыхнули электрические лампочки, столы занимались новыми посетителями, а Филиппов все еще сидел с собеседником, пил пиво и говорил на ту тысячу тем, на которые так легко говорится с малознакомым человеком в приятном настроении.

За другим концом --">