Андрей Алексеевич Кокоулин - Реальность Капитонова

Андрей Алексеевич Кокоулин
Реальность Капитонова

В парке было уже темно, редкие фонари освещали скамейки и указывали путь к закрытому на зиму павильону. Снег с дорожек за день сгребли, сформировав брустверы у деревьев. Правда, и урны всё заодно засыпали.

Димка поискал глазами, куда бросить окурок, но не нашёл и просто воткнул его в сугроб, помеченный какой-то пробегавшей мимо собаченцией. Сунул руки в карманы утеплённой куртки. К вечеру несмотря на глобальное потепление похолодало. Вообще с этим потеплением было много вопросов.

За оградой мелькнул автомобиль — зализанный профиль, огоньки светодиодов. Далеко впереди сквозь ветви деревьев всплыла и потянулась к небу громада многоквартирного дома, похожая на многоглазое чудище. Дагон? Ктулху? Окна-глаза светились жёлтым и синим. Одно над другим, справа, слева, выше.

Периодически Димке казалось, что чудовище озирает мир и ждёт предназначенной жертвы, и, возможно, этой жертвой должен быть он, но на счастье переулок всякий раз благоразумно уводил его в сторону, к трёхэтажному старому дому и маленькой однокомнатной квартирке, купленной родителями ещё до распада Союза.

На выходе из парка висела натянутая между вязов растяжка "С Новым Годом!", тусклые лампочки подсвечивали буквы "Н" и "Г". За коваными, распахнутыми настежь воротами на расчищенном асфальте с книгой под мышкой топтался высокий парень в мохнатой шапке и тёмном пальто. Ему, видимо, здесь назначили свидание. И не жалко какой-то недалёкой девчонке кавалера. Замёрзнет ведь кавалер.

Димка уже шагнул на белеющую "зебру", как парень его окликнул:

— Эй, Капитонов.

Димка повернул голову:

— Ну.

Парень замер, словно не ожидал ответа.

— Чёрт! — сказал он вдруг и, шагнув, протянул руку: — Шалыков, Павел, Пашка. Десятый класс. Не помнишь?

Димка автоматически пожал ладонь.

— Пашка?

— Ну!

Откровенно говоря, никакого Пашки он не помнил. То есть, он вообще мало кого помнил. Год перед окончанием школы прошёл кувырком. Бабушка, Элька из художественной студии, отец со своими причудами. На выпускной фотографии он, скорее всего, опознал бы большую часть одноклассников, но по именам сейчас назовёт едва ли пять человек.

— А ты где сидел? — спросил Димка.

— На "камчатке", у окна, у плаката анатомического, — ответил парень. — А ты через стол, а впереди — Ленка Масальская и Настя Матоева.

Лицо у него было непримечательное, худое. Брови тёмные, глаза тёмные. Нос — прямой.

— И чего? — спросил Димка.

— Что, совсем не помнишь? Может, бассейн на Липовой…

— Я в бассейн не ходил.

— Но ты ведь где-то здесь живёшь?

— Рядом, — уклончиво ответил Димка.

Собеседник стал казаться ему назойливым. Сейчас, наверное, скажет, что жить негде, и попросится переночевать.

— Нет-нет, ты не подумай, — торопливо сказал парень, словно угадывая его мысли, — я не к тому, что адрес знаю. Не знаю. Мне важно…

— Я в школе мало с кем общался, — сказал Димка.

— А футбол? Площадка за забором. Ворота без сеток. Мы осенью там почти каждый день играли. Ты приходил три или четыре раза.

— Возможно.

— Я против тебя играл, на воротах стоял.

Димка пожал плечами. В голове пронеслась картинка: низкое солнце, тени, скачущие по вытоптанной траве, сваленные в кучу куртки. Пас. Пас! Назад. Мяч, с шелестом уходящий мимо штанги. Оу-у, мазила!

Был же там кто-то на воротах.

— Рыжий такой?

— Ага, я красился, — сказал парень и приподнял шапку.

Синие и зелёные волосы рванули из-под неё, как заключённые в побег. Правда, со свободой им вышел полный облом, потому что шапка быстро вернулась на место.

— Ну, кажется, помню.

— Замечательно. Слушай, — парень потёр ладони, — может, в кафешку какую? А то я околею, чесс слово. Мне помощь твоя нужна.

— Какая? — насторожился Димка.

— Я объясню, — парень поправил книгу под мышкой. — Это быстро. Так как?

— У меня денег нет, — сказал Димка. — И потом — тебя ждут, наверное.

— Кто?

— Ну, ты же здесь не ради меня.

— А, ты в этом смысле, — парень оглянулся. Перекрёсток был пуст, в свете фонарей бугрились сугробы. — Не, в этом смысле все сроки вышли.

— Тогда туда, — кивнул в синь переулка Димка.

В сущности, делать всё равно было нечего. А полчаса завиральной истории он как-нибудь вытерпит. С отцом и больше терпел. Тот уж ездить по ушам был большой мастер и, наверное, на международных --">