(Penelope Foucault) , (Dreamer_kind) - Свет других миров (СИ)

========== Новый мир ==========

Пахло сыростью.

Мелкие водоросли были везде. На тротуаре, на стенах, на его форме и руках. Пятый вытер ладони о блейзер и осмотрелся ещё раз. Тёмные воды касались его ботинок. Ступеньки магазинчика рядом покрылись ракушками. И кроме плеска, больше не было ни единого звука.

Это был его третий прыжок за сегодня. Третий и последний — сколько бы Пятый ни пытался прыгнуть обратно, он оставался на месте.

Вернее, в одном и том же времени. Прыжки в пространстве ему по-прежнему удавались, и Пятый уже заглянул в пару домов, в поисках людей. И пока он не обнаружил никого: ни людей, ни следа панических сборов при эвакуации.

Единственное, что он нашёл — царапины на тротуаре, мокрая газета за двадцать четвёртое февраля две тысячи девятнадцатого, проплывающая рядом, мокрая грязь и влага, много влаги. Пару раз даже начиналась мелкая морось, которая оседала мокрой плёнкой на коже и оставалась на волосах. Вода забиралась ему под одежду, пропитывая ткань, и почти сразу Пятый продрог. Он втягивал руки в рукава блейзера, кутался в него покрепче, но одежда уже промокла и как бы сильно ни сжимался, он не мог согреться.

Вода и серое небо были повсюду, куда бы он ни глянул, и где-то вдалеке, там, где должен был быть горизонт, тёмная полоска воды сливалась в одно с серым, затянутым тёмными тучами небом. Город настолько изменился, будто с наводнения прошли месяцы. Вывески на стенах и дорожные знаки потемнели и деформировались, и разобрать, что именно там написано, было невозможно. Он заблудился, и не мог найти дорогу домой даже в этом времени, а ведь он был уверен, что только там он и найдёт ответы.

Но холод был невыносимым. И проходя мимо универмага Братьев Гимбл — одна из дверей была открыта, и петли её тоже заржавели — он решил, что он слишком устал, чтобы продолжать. И универмаг был лучшим местом, чтобы не только укрыться на ночь, но и подготовиться к следующему дню. Пятый переступил порог, дрожа от холода, прошёл несколько шагов и остановился на пару мгновений, дожидаясь, пока глаза привыкнут к полумраку, а потом перенёсся к отделу электроники и подхватил там первый попавшийся фонарик.

В голове у него уже появились кое-какие предположения, что именно происходит с миром и чего стоит ждать. Но с тем же успехом это могла бы быть просто детская фантазия.

Луч света высветил ряды одежды и человеческие фигуры. Неподвижные, и от того жуткие, но сердце мальчишки всё равно пропустило удар. Ему так сильно хотелось верить, что здесь есть и другие люди. Пятый перенёсся к ним, и встретился взглядом с безликими дизайнерскими манекенами, застывшими в кокетливых позах. Шарнирные конечности, полые тела и одежда из предпоследних коллекций.

Рука с фонариком расслабленно упала, плетью повиснув вдоль тела, и Пятый не смог сдержать обречённый вздох.

Он сделал шаг, ещё один, выронил фонарик и обхватил руками один из манекенов, спрятав лицо в блузке в чёрный горошек.

Он был один. Похоже, он действительно был один.

Он зарыдал — по-мальчишечьи, взахлёб, будто никто не видит, и остановиться не мог. Дрожал от холода, страха и злости на себя, и обнимал манекен всё крепче. Запнулся Пятый только когда почувствовал чьё-то прикосновение к спине. Мгновенно напрягшись, он выпустил манекен и развернулся, готовясь защищаться до последней капли крови, но никого не нашёл. Разве что шарнирная рука передвинулась, и выглядела теперь так, словно кого-то обнимала.

Пятый отступил, напряжённо всматриваясь в пустое лицо, и потом попятился быстрее, уговаривая себя, что ему только показалось и лучше бы ему взять себя в руки, а не рыдать с манекеном в обнимку. Он ведь ещё не знал, что принесёт ему ночь. Но лучше быть готовым ко всему.

Схватив тележку, он первым делом двинулся в отдел с канцелярией. Выбрал там блокнот потолще, даже не понимая толком, собирается он туда записывать хронику происходящего, или что-то ещё, и пару упаковок ручек. Следом он перебрался в отдел для активного отдыха, выбрал рюкзак побольше, несколько бутылок керосина и керосиновую лампу. Двинулся дальше, теперь уже к рядам вешалок. Школьная форма, конечно, определяла, кто он такой, но сейчас в этом нужды не было. Ему некому было говорить, что он часть Академии Амбрелла. Ему некому было

--">