Андрей Мир - Гортензия

необычайно преобразили Марту. Её природная красота расцвела теперь в полную силу. Каштановые волосы в свете костра переливались бронзой. Брови полностью отрасли, их тёмный цвет великолепно гармонировал с глазами, а их естественная ровная форма, напоминавшая мазок кисти, словно последний штрих гения придавала женственному лицу Марты ангельской нежности. К слову сказать, миндалевидные нежно-розовые ногти девушки после целительных вод источника искрились блеском, не уступая переливу звёзд, но не на них обращал внимание Жак. Карие глаза девушки, увенчанные выразительными ресницами, подаренными самой природой, теперь, в отблеске костра, пылали золотом янтаря и сводили его с ума. Никакие пластмассовые ресницы были не в силах ни испортить их, ни добавить им что-то новое, как нельзя ни добавить один отдельный атом во вселенную, ни отнять его. Такое сравнение вполне обоснованно, ведь образ любимых глаз, однажды зароненный во влюблённое сердце, словно вселенная неустанно расширяет его… В довершение образа Марты, стоит отметить, что природа заботливой рукой чуть тронула веки девушки лёгким смуглым оттенком, а на чувственных губах спутницы Жака, вот уже несколько дней цвели алые розы. Марта стала настоящей красавицей во всех смыслах этого слова.

Едва путешественники легли спать, послышался протяжный волчий вой.

– Жак, – прошептала испуганная Марта, отрывая глаза.

– Что? – лениво отозвался её спутник, совсем не желая высовывать нос из-под одеяла её волос.

– Волки, Жак! – всё так же испуганно продолжала она, – пойдём, нам нужно залезть на дерево.

Охотник рассмеялся и громко завыл по волчьи.

– Дурак! – вскрикнула Марта, встрепенувшись и сев на пихтовых ветках кровати, – какой ты дурак! Ты же позвал их!

Жак, продолжая смеяться, молниеносно схватил возлюбленную и упал с ней под навес на зелёные ветки.

– Нет, – парировал он, всё так же смеясь, – я рассказал им что со мной самая опасная охотница! – Марта пыталась вырваться из его цепких объятий, но Жак приручил её. – Они в нескольких километрах от нас, – сказал он, успокаивая спутницу, – и всего-навсего приветствуют полную луну… ну или прощаются с тобой, если это предположение нравится тебе больше.

Марта немного оправилась, и Жак подложил в костёр побольше дров, необходимых лишь для того, чтобы юная путешественница перестала волноваться.

На следующее утро пара продолжила свой путь навстречу "Гортензии". В зенит они добрались до истока своего путешествия – водопада. Марта залюбовалась творением природы, а Жак осмотрел прилегающую к водопаду территорию. Он нашёл несколько кострищ и предположил, что здесь разбивал лагерь поисковый отряд. Чуть дальше по течению Жак разглядел лодку, и они с Мартой подошли к выброшенному на берег судну.

– Отплавала своё, моя скорлупка, – с грустью молвил Жак, показывая Марте на трещину, которую она не сразу заметила, – смотри, остов треснул.

Вёсел у лодки не было, их держатели были разрезаны острым ножом.

– Хотя я рад, что всё так вышло, – сказал лодочник, взглянув на Марту, – и для меня, и для неё это падание в водопад стало последним.

Он хотел было продолжить путь к "Гортензии", как, вдруг, его спутница, останавливая его жестом, осторожно спросила:

– Значит были и другие, Жак?

– Что "другие"?

– Другие падения, – она пытливо смотрела в глаза спутника, – другие девушки…

– Марта!.. – начал было Жак.

Но всё видящие глаза девушки уже получили ответ, в мгновение ока, ужасные мысли кляксами очернили её сердце, и, вдруг, она бросилась к водопаду. Марта не знала куда ей деваться, ей было невыносимо больно и тошно на душе, неведомые муки терзали её естество, ей хотелось оказаться сейчас где угодно, лишь бы подальше от Жака. Невыносимо-горькое слово, – что сильнее любого яда, острее всякого ножа для любящего женского сердца, – "соперница" пронеслось в сознании Марты. Не в силах вынести свалившиеся на неё горе, она словно в забытьи бежала прямиком к неистово бурлящей воде, с лёгкостью лани перепрыгивая встречающиеся на пути брёвна. Марта ничего не замечала вокруг, она не слышала ни водопада, ни чаек, предупреждающих прекрасное создание об опасности, ни Жака, догоняющего её. В последний момент он

--">