Андрей Алексеевич Кокоулин - Билет до Крупяновки (СИ)

никто не воспользовался. Не дураки же! Чтобы каждый умел, ага, держи карман шире.

На самом деле, с разбега ничего не делается. Не работает с разбега! Там среда плотная, с разбега можно только переломаться. А еще лоб расшибить. С мозгом. Типа, Абдулов с пяти метров ‒ в стену.

Нет, убеждал меня Мишка, надо продавливать, втираться, медленно и дыша животом. Ты понял, Вовка? Животом!

У нас были новогодние каникулы, и мы два дня при минус двенадцати настойчиво пытались пободать сначала угол Мишкиного дома (он хотел попасть к себе в квартиру), потом магазинный торец, потом кирпичный забор, огораживающий сквер, и, наконец, коллегиально согласились на то, чтобы пропихнуться хотя бы сквозь дерево, растущее на краю детской площадки с покосившимся желто-коричневым «грибком».

Понятно, что ничего у нас не получилось, хотя Мишка уверял, что почти прошел через дерево, но испугался одеревенеть.

Потом он объявил, что мы вообще не с того края взялись, зачем-то сразу выбрали твердые предметы, стены, кирпичи всякие. Воздух! С воздуха надо начинать! Воздух наименее плотный. За ним ‒ вода. И уже после…

А еще у Мишки была мечта.

Он мечтал выбраться из нашего городка с населением в восемь тысяч человек в другую жизнь. При этом разговоров про Москву или Ленинград не было. Для начала он хотел попасть хотя бы в Крупяновку.

Ни я, ни Танька, да и вообще никто, с кем мы были знакомы, не могли понять этого страстного Мишкиного желания. Чего мы в Крупяновке не видели? Ну, дома покрупнее, людей побольше, грязь жирнее, и автобусов не шесть штук на два маршрута, а десяток или даже два десятка. Еще и таксомоторы, наверное, имеются.

И что?

Плюс Крупяновки ‒ ветка железнодорожная сквозная, в том смысле, что не наш тупик с электричкой по понедельникам, средам и пятницам, а можно в любой конец страны дунуть. И в любой день. Хочешь, в Калининград, хочешь, во Владивосток. С пересадками, понятно, но все же. Правда, смысл такого действия от меня ускользал. Где я там возьму Зыю, рыбалку, уху на Печальном островке, колхоз «Путеводный» и молокозавод «Привет»? А родителей? А Таньку? Ни Людовиновки тебе, ни Степановки с Федоровкой, не говоря уже о живописных развалинах двух особняков. Живи в пустоте.

Нет, я знал, что в других местах ‒ свои достопримечательности, и не хуже наших. Только никакой связи с ними не ощущал.

Шоферы с автобазы, возившие в Крупяновку арматуру с литейно-механического и колхозные удобрения и зерно, тоже пожимали плечами. Ничего сногсшибательного в районном центре они не видели.

Мишка же маялся.

У него была твердокаменная уверенность, что в Крупяновку ему путь закрыт. Почему, не понятно. Но закрыт. И вообще куда бы то ни было. Просто в Крупяновку ‒ в особенности. Переубедить его в этом не представлялось возможным. Беги, плыви, уезжай автобусом или на попутке. Нет, не пустят.

«Привет, Крупяновка, о!», ‒ напевал Мишка время от времени на манер «Гудбай, Америки» от «Наутилуса». Крутая песня. Чуть ли не из каждого окна: «Мне стали слишком малы…». Вот только прощаться с Крупяновкой Мишка был не готов. Он хотел с ней встречаться. Поэтому «где я не буду никогда» он опускал, мычал неразборчиво.

Я говорил ему, что ему тогда уж лучше напевать шлягер от «Секрета». Мишка ‒ Крупяновка, Крупяновка ‒ Мишка. Привет, сегодня дождь и скверно, а мы не виделись, наверно…

Хотя, если уж быть совсем честным, с Крупяновкой Мишке действительно фатально не везло. То невовремя затевался дорожный ремонт, то от короткого замыкания случалась авария на подстанции, обесточивавшая железнодорожную ветку, то Зыя вдруг разливалась ни с того ни с сего, создавая опасность подтопления путей, а намеченная поездка со знакомым водителем срывалась в последний момент из-за того, что тот ломал ногу.

Мишка мрачно шутил, что еще немного упорства с его стороны, и пойдут стихийные бедствия и эпидемии. Я, конечно, посоветовал ему не драматизировать. В большинстве случаев страдал-то не только мой друг, а и прочие люди.

‒ А так-то, наверное, из-за тебя весь наш город в опасности, ‒ пошутил я.

Мишка задумался.

‒ Возможно.

Тем не менее, попыток добраться до Крупяновки он не оставил. Это же Мишка. На моей памяти он уже

--">