Юргис Кунчинас - Менестрели в пальто макси (ЛП)

Annotation

Центральной темой рассказов одного из самых ярких литовских прозаиков Юргиса Кунчинаса является повседневность маргиналов советской эпохи, их трагикомическое бегство от действительности. Автор в мягкой иронической манере повествует о самочувствии индивидов, не вписывающихся в систему, способных в любых условиях сохранить внутреннюю автономию и человеческое достоинство.

Менестрели в пальто макси.

Другая Жизнь

Турок

Герберт фон Штейн, литограф

Концерт по заявкам

Дно

Брод

Пикник на взморье

Биография

Жуки-водомерки на старице

Облака зимой

Теплая осень

Что мы нашли в карманах у покойника

Большая Женщина

«Deutschland»

Капштадт

Моя жена Лисица

Concerto grosso

Фонтан

Менестрели в пальто макси

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

Менестрели в пальто макси.

Рассказы

Другая Жизнь

Объяснительная записка для любимой

Другая Жизнь, пичужка, она совсем не здесь. Не всяк ее углядит, а попасть туда почти нет никакой возможности. На нашем небосклоне одни лишь отсветы этой самой Другой Жизни, лишь гирлянды георгинов - быстро вянущих да с печальным запахом. А светлые пионы - те вообще. Точно рыбья кровь, как бледные рыбьи внутренности; ты спрашиваешь, пионы - из Другой Жизни? Нет, малышка, покамест из этой. К Другой Жизни, вообрази, надо готовиться загодя, скрипя зубами и стегая себя крапивой, - многие так советуют, хотя и понимают, что попросту учат готовиться к смерти.

Есть она, есть Другая Жизнь! Только никогда мы с тобой ее не увидим, не учуем, не приляжем под деревом в Другой Жизни. Никогда я там не стану рыгать пивом, а из твоей, голубка, пасти не полыхнет жаркое пламя. Пора с этим примириться. Однако же, сама видишь, все ищут иллюзий, даже коммунисты, эти бесстрашные люди в одинаковых костюмах и с потными ладонями. Спрашиваешь: так что же делать? Я опускаю очи долу, я грызу былинку, я запускаю в турчливого козодоя небольшим осколком полевого шпата - турчание прекратилось! — а ты все не отстаешь.

Ладно, слушай, цыпленок! Смутно чуять Другую Жизнь удается разве тем, кто думает, будто у него есть в запасе время, нечто вроде отсрочки приговора. Они приобретают его как индульгенцию за здоровый образ жизни - например, за купание в ледяном море или за опрятные ногти, незамутненную душу. Умеренность в еде и питье... и так до обалдения! Уповать на Другую Жизнь может разве тот, кто не оскорбил женщины, не обидел дитяти, не отдавил ног куму или куме, кто не орет во дворе похабных песен, изо всех сил старается не ругаться, одинаково любит как воробьев, так и кошек. Тот, чья текущая совесть чиста, как девственный холст, — даже не по себе делается, когда такой человек на смертном одре изливает душу: его чистейшая совесть вспыхивает, точно ореол, и в тот же миг, никому не нужная, разлетается мириадами сверкающих корпускул, - красиво сказано!

Дорогуша, нам с тобой это не грозит. В Другой Жизни мы не встретимся, не увидимся, даже не поговорим через высокий забор, как, например, сейчас — учти это! Там нет никаких случайностей, моральных кодексов, расписаний, полезных знакомств, лимитов и льгот - увы и ах! Как нет ни анархии, ни порядка, я тебе точно говорю.

Гони поганой метлой, если кто-нибудь станет уверять: ого, там совсем Другая Жизнь! Чепуха! Вздорная болтовня! Там та же самая — эта — жизнь. Если она чем-то и отличается, то разве что уймой незначительных деталей, названиями вещей и явлений природы. Горе тебе, если ты хоть сколько-нибудь веришь в лужайки, долины и виноградники Другой Жизни. В ее зеленые ковры и уютные кресла, горе горькое! Ну, ладно,

--">