Борис Борисович Батыршин - "Ученик лоцмана"

«Ученик лоцмана»

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. «Моряк, покрепче вяжи узлы…».

I

…Неспокойная голубая волна

Всё бежит, всё бежит, не кончается.

Море Белое, словно чаша вина,

На ладони моей качается…

Да, знаю, в оригинале поётся про Чёрное море. Но что я могу сделать, если сейчас за бревенчатыми стенами, в какой-то сотне метров бьются в серые покатые валуны берега волны, и мерный их плеск отзывается в дешёвенькой ленинградской гитаре едва уловимым гулом, который можно почувствовать, лишь положив ладонь на фанерную деку? Так что — да, именно Белое море, а точнее — Ругозерской губы, глубоко врезающейся в карельский берег со стороны Кандалакшского залива, где в крошечной бухточке, на высоком, взбегающем к сопкам, берегу расположились домики Беломорской Биостанции МГУ.

Мы — я и Володя Зинченко, мой матрос, сидим в предбаннике и предаёмся самому, что ни на есть, безудержному кейфу. Баня вообще-то, немаленькая — в ней ежевечерне услаждают свои утомлённые телеса горячей водой и мочалами сотрудники ББС и многочисленные студенты, приехавшие сюда на полевую практику. Обычно помывочные процедуры продолжаются часов до одиннадцати вечера, после чего баньку запирают — но сегодня персонально для нас сделали исключение. Мы пришли из Нильмогубы, куда возили группу второкурсников с аспирантом — собирать образцы беспозвоночных. Вода там –как, впрочем, и вдоль всего побережья — такая прозрачная, что с борта судна свободно видны на глубине десятка метров маленькие морские звёзды, струящиеся многометровые чёрно-зелёные полосы ламинарий, слегка колышущиеся в придонном течении, а так же висящие в толще воды странные прозрачно-хрустальные создания длиной примерно в палец. Их студенты вылавливали сачками на длинных ручках и помещали со всеми предосторожностями в банки морской водой.

За этим увлекательным занятием мы немного позабыли о течении времени — здесь, на Беломорье, ближе к концу лета сделать это особенно легко, поскольку солнце висит над горизонтом чуть ли не круглые сутки, и восемь вечера в плане освещённости мало отличается от половины одиннадцатого. В итоге на ББС мы пришли только к десяти вечера — пришвартовались, выпустили на пирс уморенных качкой студентов, а сами без перерыва на ужин принялись таскать из прибрежного сарайчика коробки, ящики с запасом провианта для наших «отпускников» на острове Костьян. Назавтра, рано утром, «Штральзунд» отправится туда. Не самый долгий и сложный переход — однако подготовиться, загрузиться, долить в бак запас солярки, проверить масло в дизеле следовало с вечера. В итоге, когда мы, наконец, добрались до студенческой столовой и проглотили оставленный для нас дежурными девчонками-второкурсницами ужин, банька уже опустела, и пришлось долго уговаривать истопника Макарыча, чтобы он пустил двух усталых пахарей моря погреть после трудового дня свои косточки. И не только паром — не имея никакого алкогольного профита с планово омывающихся в бане студентов (сухой закон на ББС не то, чтобы строг, скорее, избирателен), резонно рассчитывал получить недостающее от нас. А я что, я ничего -как говорил Александр Васильевич Суворов, «Портки последние продай, а после бани выпей!» А нам и продавать ничего не надо: в настенном шкафчике, в крошечной каютке «Штральзунда» припрятаны две бутылки буржуинского питьевого спирта «Рояль» — и мы, отправляясь на берег, конечно, не забыли прихватить ту, что была уже почата.

…Я все думаю об одном, об одном,

Словно берег надежды покинувши.

Море Белое, словно чашу с вином,

Пью во имя твоё, запрокинувши…

Гитара в моих руках умолкла — я потянулся за стаканом и обнаружил, что он пуст. Володька встряхнул бутыль — там прозрачная девяностошестиградусная отрава плескалась на самом донце. Рядом в большом стеклянном графине ядовито желтела запивка, набодяженная из трёх пакетиков лимонадного порошка «Зуко» — вся наша роскошь на сегодняшний вечер, если не считать открытой банки с килькой в томате и половины буханки серого хлеба, накромсанного толстыми неровными ломтями. Нож, которым была проделана эта операция, лежал тут же — характерная зоновская финка с наборной ручкой из цветного плексигласа и вогнутого от частых заточек лезвия. --">