Эдвин Арнольд - Свет Азии

и Солнце над нами

В небесном движеньи сошлись,

Дни новой эпохи, предвещенной снами,

К отраде людей начались.

Ликуйте, спаситель иль мира владыка

К нам скоро на радость придёт,

И в свете его благодатного лика

Изменится всё, что живёт.

Он сможет рассеять невежество наше

Иль стать справедливым царём,

Но, что б он ни выбрал, мы ярче и краше

В судьбе своей дни обретём».

Дни прошли… Под цветущею пальмой одна,

Будто лилия утром, нежна и бледна,

отдыхала красавица Майя.

Очарованный полдень беззвучно дремал,

И дремали цветы… Лишь в расщелинах скал

бормотали ручьи не смолкая.

Вдруг сверкнул у царицы отрадою взор,

И в небесный простор, безмятежный простор

устремился он с робостью нежной:

Точно в близкое счастье не верилось ей.

Но с улыбкой счастливой в потоке лучей

утопал небосвод безмятежный.

И ревниво над нею узорным шатром

Развернулася пальма. Роскошным ковром

из атласных цветов и растений

Нарядилась земля, чтобы ложе ей дать,

И источник воды с тихим шёпотом: «Мать», –

ожидал от неё омовений.

И вот принесла в этот мир сына Майя,

Все тридцать два знака на нём

Отчётливо видны, собой подтверждая:

Он тот, кого с жаждой мы ждём.

Без муки обычной родила царица.

Святой уголок был далёк от дворца,

Но весть долетела быстрее чем птица,

Обрадовав скоро отца.

И четверо слуг с расписным паланкином

Явились немедля, покорные ей,

И села царица с малюткою-сыном

В божественной славе своей.

Носильщики были — земные владыки,

Сошедшие с Меру горы,

Земные принявшие формы и лики,

Сокрыв свою суть до поры.

Они летописцы судьбы человека,

На бронзовых плитах ведя

Все записи мыслей и дел век от века,

За каждым движеньем следя.

Один был пленительный ангел востока,

Он был серебристою ризой одет,

На белых конях от него недалёко

Шло скрытое войско вослед:

Оно, как владыка их, было одето

В убор серебристой парчи,

Щиты перламутровым отблеском света

Сияли неярко в ночи.

Ещё один ангел был ангелом юга,

Кумбханды с ним шли — его рать,

На синих конях, у них щит и кольчуга

Умели сапфиром сиять.

И наги за ангелом запада мчали

На красно-кровавых конях,

Коралловый свет их щиты излучали,

Доспехи в небесных огнях.

Последний, хранимый своими якшами,

Был севера ангел; с молчаньем немым,

Сияя вокруг золотыми щитами,

Стремилося войско за ним.

Но пышность небес в её ризах победных

Являлась лишь взорам богов,

Простые же люди в носильщиках бедных

Признали обычных рабов.

Смущают седых мудрецов предсказанья

Царя Шуддходану. Печален, угрюм,

Он бродит в чертогах: немые страданья

Тревожат властителя ум.

Но мудрые старцы сказали:

— Владыка!

Ребёнок твой будет царём,

И правда в его государстве великом

Послужит святым алтарём.

Придёт чакравартин, как это бывает

Однажды за тысячу лет,

Он вновь колесо перемен завращает,

Затронув движеньем весь свет.

Семь будет даров у него: драгоценный

Брильянт, что горит, как огонь;

Божественный диск и, как чудо вселенной,

Крылатый и царственный конь;

Слон белый, как чистая пена морская;

Начальник над войском царя;

Советник, супруга, как звёздочка рая,

Милей и нежней чем заря.

С отрадою слушал раджа Шуддходана

Догадки своих мудрецов,

И таял на сердце, как дымка тумана,

Печали холодный покров;

И скоро веселье волной беспокойной

Повсюду проникло в народ;

Шум, пляски и песни, и говор нестройный

На праздник беспечных зовёт.

Везде развеваются пёстрые флаги,

Мерцают в цветах фонари,

Танцоры, паяцы, глотатели шпаги

С зари веселят до зари.

Отвсюду стремится народ; издалёка

Младенцу купцы принесли

На блюдах тончайшие ткани востока

И лучшие перлы земли.

Приметы счастливые всех поражали.

Согласно с довольным царём

Младенца Сиддхартхой они называли,

Что значит «удача во всём».

Во время разгара веселья и шума

Проник внутрь покоев дворца

Асита мудрец, на ком светлая дума

Блуждала в морщинах лица.

Однажды, моляся под тенью древесной,

Услышал премудрый аскет,

Как духи прославили в песне небесной

Явление Будды на свет.

--">